Неточные совпадения
И даже более: довольно долго после этого самая идея власти, стихийной и не подлежащей критике, продолжала
стоять в моем уме, чуть тронутая где-то в глубине сознания,
как личинка трогает под землей корень еще
живого растения. Но с этого вечера у меня уже были предметы первой «политической» антипатии. Это был министр Толстой и, главное, — Катков, из-за которых мне стал недоступен университет и предстоит изучать ненавистную математику…
— Молится, — с удивлением сказала одна, и,
постояв еще несколько секунд, они пошли своим путем, делясь какими-то замечаниями. А я
стоял на улице, охваченный особенным радостным предчувствием. Кажется, это была моя последняя молитва, проникнутая
живой непосредственностью и цельностью настроения. Мне вспомнилась моя детская молитва о крыльях.
Как я был глуп тогда… Просил, в сущности, игрушек… Теперь я знал, о чем я молился, и радостное предчувствие казалось мне ответом…
Я попробовала последовать ее примеру и не могла. Мама, Вася, няня — все они, мои дорогие,
стояли как живые передо мной. Ясно слышались мне прощальные напутствия моей мамули, звонкий, ребяческий голосок Васи, просивший: «Не уезжай, Люда», — и мне стало так тяжело и больно в этом чужом мне, мрачном дортуаре, между чужими для меня девочками, что я зарылась в подушку головой и беззвучно зарыдала.
Неточные совпадения
— Да
как же ты хочешь? — сказал Степан Аркадьич. — Ну, положим, директор банка получает десять тысяч, — ведь он
стоит этого. Или инженер получает двадцать тысяч.
Живое дело,
как хочешь!
Кабанов. Нет,
постой! Уж на что еще хуже этого. Убить ее за это мало. Вот маменька говорит: ее надо
живую в землю закопать, чтоб она казнилась! А я ее люблю, мне ее жаль пальцем тронуть. Побил немножко, да и то маменька приказала. Жаль мне смотреть-то на нее, пойми ты это, Кулигин. Маменька ее поедом ест, а она,
как тень
какая, ходит, безответная. Только плачет да тает,
как воск. Вот я и убиваюсь, глядя на нее.
Тогда, на площади Петровой, // Где дом в углу вознесся новый, // Где над возвышенным крыльцом // С подъятой лапой,
как живые, //
Стоят два льва сторожевые, // На звере мраморном верхом, // Без шляпы, руки сжав крестом, // Сидел недвижный, страшно бледный // Евгений.
На крыльце // С подъятой лапой,
как живые, //
Стояли львы сторожевые, // И прямо в темной вышине // Над огражденною скалою // Кумир с простертою рукою // Сидел на бронзовом коне.
— Меня вы забудете, — начал он опять, — мертвый
живому не товарищ. Отец вам будет говорить, что вот, мол,
какого человека Россия теряет… Это чепуха; но не разуверяйте старика. Чем бы дитя ни тешилось… вы знаете. И мать приласкайте. Ведь таких людей,
как они, в вашем большом свете днем с огнем не сыскать… Я нужен России… Нет, видно, не нужен. Да и кто нужен? Сапожник нужен, портной нужен, мясник… мясо продает… мясник…
постойте, я путаюсь… Тут есть лес…