Неточные совпадения
Мы, дети, беспечно рассматривали эту виньетку, но истинное значение ее поняли только на
следующее утро, когда отец велел поднять нас с постели и привести в его
комнату.
— Погоди, — ответил Скальский. — На
следующее утро иду в корпус. Спрашиваю швейцара: как мне увидеть сына? «Ступайте, говорит, ваше благородие в мертвецкую»… Потом… рассказали: умер ровно в одиннадцать ночи… — И значит — это его я не пустил в
комнату. Душа прилетала прощаться…
Последний сидел в своей
комнате, не показываясь на крики сердитой бабы, а на
следующее утро опять появился на подоконнике с таинственным предметом под полой. Нам он объяснил во время одевания, что Петрик — скверный, скверный, скверный мальчишка. И мать у него подлая баба… И что она дура, а он, Уляницкий, «достанет себе другого мальчика, еще лучше». Он сердился, повторял слова, и его козлиная бородка вздрагивала очень выразительно.
Протолкнув его в
следующую комнату, она прижалась плечом к двери, вытерла лицо ладонями, потом, достав платок, смяла его в ком и крепко прижала ко рту.
Со страхом и замиранием в груди вошел Райский в прихожую и боязливо заглянул в
следующую комнату: это была зала с колоннами, в два света, но до того с затянутыми пылью и плесенью окнами, что в ней было, вместо двух светов, двое сумерек.
Было ровно двенадцать часов; я прошел в
следующую комнату, подумал, сообразил о новом плане и, воротясь, разменял у банка мои кредитки на полуимпериалы.
Неточные совпадения
Семейством своим он не занимался; существованье его было обращено более в умозрительную сторону и занято
следующим, как он называл, философическим вопросом: «Вот, например, зверь, — говорил он, ходя по
комнате, — зверь родится нагишом.
До самого вечера и в течение всего
следующего дня Василий Иванович придирался ко всем возможным предлогам, чтобы входить в
комнату сына, и хотя он не только не упоминал об его ране, но даже старался говорить о самых посторонних предметах, однако он так настойчиво заглядывал ему в глаза и так тревожно наблюдал за ним, что Базаров потерял терпение и погрозился уехать.
Перед обедом общество опять сходилось для беседы или для чтения; вечер посвящался прогулке, картам, музыке; в половине одиннадцатого Анна Сергеевна уходила к себе в
комнату, отдавала приказания на
следующий день и ложилась спать.
Но
следующая комнатка, откуда я ждал ее выхода, спальня, густо отделенная от этой
комнаты занавесью, состояла, как оказалось после, буквально из одной кровати.