Неточные совпадения
Каждый раз на новом
месте отцовской службы неизменно повторялись одни и те же сцены: к отцу являлись «
по освященному веками обычаю» представители разных городских сословий с приношениями.
Но от одной мысли, что
по этим знакомым
местам, быть может, ходит теперь старый Коляновский и Славек, — страх и жалость охватывали меня до боли…
Тогда я подумал, что глядеть не надо: таинственное явление совершится проще, — крылья будут лежать на том
месте, где я молился. Поэтому я решил ходить
по двору и опять прочитать десять «Отче наш» и десять «Богородиц». Так как главное было сделано, то молитвы я теперь опять читал механически, отсчитывая одну за другой и загибая пальцы. При этом я сбился в счете и прибавил на всякий случай еще
по две молитвы… Но крыльев на условленном
месте не было…
Я опять ходил
по двору и молился, назначая новые
места, в самых затененных уголках: под тополем, у садовой калитки, около колодца… Я проходил во все эти углы без малейшего страха, хотя там было темно и пусто.
Нам очень нравилось это юмористическое объяснение, побеждавшее ужасное представление о воющем привидении, и мы впоследствии часто просили отца вновь рассказывать нам это происшествие. Рассказ кончался веселым смехом… Но это трезвое объяснение на кухне не произвело ни малейшего впечатления. Кухарка Будзиньская, а за ней и другие объяснили дело еще проще: солдат и сам знался с нечистой силой; он
по — приятельски столковался с «марой», и нечистый ушел в другое
место.
Натянув их в одном
месте, они перекатывали тележку и сами переходили дальше к следующему промежутку, и к вечеру в воздухе параллельными линиями протянулись уже три или четыре проволоки, и столбы уносили их вдаль
по длинной перспективе шоссе.
Случилось это следующим образом. Один из наших молодых учителей, поляк пан Высоцкий, поступил в университет или уехал за границу. На его
место был приглашен новый,
по фамилии, если память мне не изменяет, Буткевич. Это был молодой человек небольшого роста, с очень живыми движениями и ласково — веселыми, черными глазами. Вся его фигура отличалась многими непривычными для нас особенностями.
Вышел я от него почти влюбленный в молодого учителя и, придя домой, стал жадно поглощать отмеченные
места в книге. Скоро я догнал товарищей
по всем предметам, и на следующую четверть Герасименко после моей фамилии пролаял сентенцию: «похвально». Таким образом ожидания моего приятеля Крыштановигча не оправдались: испробовать гимназических розог мне не пришлось.
Мне кажется, что я не спал, но все-таки
место, где мы стоим, для меня неожиданно ново: невдалеке впереди мостик из свежих бревен, под ним темная речка,
по сторонам лес, и верхушки дерев сонно качаются в синеве ночного неба…
Когда комета уносилась в пространство, а на
месте подсчитывались результаты ее пролета, то оказывалось,
по большей части, что удаления, переводы, смещения постигали неожиданно, бестолково и случайно, как вихрь случайно вырвет одно дерево и оставит другое.
Летом мы, точно пираты, плавали
по ним в лодках, стараясь быстро пересечь открытые
места, нырнуть в камыши, притаиться под мостами,
по которым грузной походкой проходил инспектор или ковылял Дитяткевич…
Затем
по команде вся вереница с пением и криками «ура» выволакивает мокрого Глюка на крепкое
место.
Часов, вероятно, около пяти прискакал от тюрьмы пожарный на взмыленной лошади, а за ним, в перспективе улицы, вскоре появился тарантас, запряженный тройкой
по — русски. Ямщик ловко осадил лошадей, залился на
месте колокольчик, помощник исправника и квартальные кинулись отстегивать фартук, но…
Солнце склонялось к закату, а наша «тройка» все еще устало месила пыль
по проселкам, окруженная зноем и оводами. Казалось, мы толчемся на одном
месте. Некованые копыта мягко шлепали
по земле; темнело, где-нибудь на дальнем болоте гудел «бугай», в придорожной ржи сонно ударял перепел, и нетопыри пролетали над головами, внезапно появляясь и исчезая в сумерках.
Один из работников капитана, молодой парубок Иван, не стесняясь нашим присутствием,
по — своему объяснял социальную историю Гарного Луга. Чорт нес над землей кошницу с панами и сеял их
по свету. Пролетая над Гарным Лугом, проклятый чертяка ошибся и сыпнул семена гуще. От этого здесь панство закустилось, как бурьян, на том
месте, где случайно «ляпнула» корова. А настоящей траве, то есть мужикам, совсем не стало ходу…
Остальное пришло как награда за доброе дело, и случилось естественно и просто: мальчик сначала бегал
по всем комнатам; им, вероятно, забавлялись и ласкали; потом, естественным образом,
местом его постоянного пребывания стала кухня, где его, походя, толкали и кормили.
Пачковский принял тон непризнанного гения: с печатью отвержения на челе, он продолжал кропать длинные и вялые творения. Когда однажды Андриевский спросил его на уроке что-то
по теории словесности, он полунасмешливо, полувеличаво поднялся с
места и сказал...
Это
место романа меня поразило. Значит, можно не верить
по — иному, чем капитан, который кощунствует вечером и крестится ночью «на всякий случай»… Что, если бы отец встретился с таким человеком. Стал ли бы он смеяться тем же смехом снисходительного превосходства?..
Под утро мне приснился какой-то сои, в котором играл роль Бродский. Мы с ним ходили где-то
по чудесным
местам, с холмами и перелесками, засыпанными белым инеем, и видели зайцев, прыгавших в пушистом снегу, как это раз было в действительности. Бродский был очень весел и радостен и говорил, что он вовсе не уезжает и никогда не уедет.
Мой приятель не тратил много времени на учение, зато все закоулки города знал в совершенстве. Он повел меня
по совершенно новым для меня
местам и привел в какой-то длинный, узкий переулок на окраине. Переулок этот прихотливо тянулся несколькими поворотами, и его обрамляли старые заборы. Но заборы были ниже тех, какие я видел во сне, и из-за них свешивались густые ветки уже распустившихся садов.
В одном
месте сплошной забор сменился палисадником, за которым виднелся широкий двор с куртиной, посредине которой стоял алюминиевый шар. В глубине виднелся барский дом с колонками, а влево — неотгороженный густой сад. Аллеи уходили в зеленый сумрак, и на этом фоне мелькали фигуры двух девочек в коротких платьях. Одна прыгала через веревочку, другая гоняла колесо. На скамье под деревом, с книгой на коленях,
по — видимому, дремала гувернантка.
Он спустился с приступки забора и, заложив палец в рот, издал легкий, осторожный свист. Девочки насторожились, пошептались о чем-то, и старшая, как будто вдогонку за разбежавшимся колесом, перепорхнула
по двору к тому
месту, где мы стояли за забором, и тоже поднялась, держась за балясины. Увидев меня, она вдруг потупилась.
Неточные совпадения
Впрочем, я так только упомянул об уездном суде; а
по правде сказать, вряд ли кто когда-нибудь заглянет туда: это уж такое завидное
место, сам бог ему покровительствует.
Не горы с
места сдвинулись, // Упали на головушку, // Не Бог стрелой громовою // Во гневе грудь пронзил, //
По мне — тиха, невидима — // Прошла гроза душевная, // Покажешь ли ее?
Тем не менее вопрос «охранительных людей» все-таки не прошел даром. Когда толпа окончательно двинулась
по указанию Пахомыча, то несколько человек отделились и отправились прямо на бригадирский двор. Произошел раскол. Явились так называемые «отпадшие», то есть такие прозорливцы, которых задача состояла в том, чтобы оградить свои спины от потрясений, ожидающихся в будущем. «Отпадшие» пришли на бригадирский двор, но сказать ничего не сказали, а только потоптались на
месте, чтобы засвидетельствовать.
По мере удаления от центра роты пересекаются бульварами, которые в двух
местах опоясывают город и в то же время представляют защиту от внешних врагов.
Плыли
по воде стоги сена, бревна, плоты, обломки изб и, достигнув плотины, с треском сталкивались друг с другом, ныряли, опять выплывали и сбивались в кучу в одном
месте.