Неточные совпадения
Из этой неопределенной толпы память выделяет присутствие матери, между тем как
отец, хромой, опираясь на палку, подымается по лестнице каменного дома во дворе напротив, и мне
кажется, что он идет в огонь.
Таким образом, к первому же представлению о наших дворянских «клейнодах»
отец присоединил оттенок насмешки, и мне
кажется, что это у него было сознательно.
Восстановить свои потомственно — дворянские права
отец никогда не стремился, и, когда он умер, мы оказались «сыновьями надворного советника», с правами беспоместного служилого дворянства, без всяких реальных связей с дворянской средой, да,
кажется, и с какой бы то ни было другой.
Вдова тоже приходила к
отцу, хотя он не особенно любил эти посещения. Бедная женщина, в трауре и с заплаканными глазами, угнетенная и робкая, приходила к матери, что-то рассказывала ей и плакала. Бедняге все
казалось, что она еще что-то должна растолковать судье; вероятно, это все были ненужные пустяки, на которые
отец только отмахивался и произносил обычную у него в таких случаях фразу...
Отец был человек глубоко религиозный и,
кажется, в своем несчастии видел праведное воздаяние за грехи молодости.
В 8 1/2 часов
отцу подавали бричку, и он отправлялся в должность. Это повторялось ежедневно и
казалось нам законом природы, как и то, что часов около трех мать уже хлопочет около стола. В три часа опять раздавался грохот колес, и
отец входил в дом, а из кухни несли суповую миску…
Кажется, именно в этот день вечером пришел к нам пан Скальский, большой приятель
отца и мой крестный.
Отец был человек глубоко религиозный, но совершенно не суеверный, и его трезвые, иногда юмористические объяснения страшных рассказов в значительной степени рассеивали наши кошмары и страхи. Но на этот раз во время рассказа о сыне и жуке каждое слово Скальского, проникнутое глубоким убеждением, падало в мое сознание. И мне
казалось, что кто-то бьется и стучит за стеклом нашего окна…
Впоследствии
отец, в то время,
кажется, бывший судебным следователем и разъезжавший по уезду, вернувшись из одной поездки, рассказал конец этой истории.
С этих пор патриотическое возбуждение и демонстрации разлились широким потоком. В городе с барабанным боем было объявлено военное положение. В один день наш переулок был занят отрядом солдат. Ходили из дома в дом и отбирали оружие. Не обошли и нашу квартиру: у
отца над кроватью, на ковре, висел старый турецкий пистолет и кривая сабля. Их тоже отобрали… Это был первый обыск, при котором я присутствовал. Процедура
показалась мне тяжелой и страшной.
— А — а, — протянул офицер с таким видом, как будто он одинаково не одобряет и Мазепу, и Жолкевского, а затем удалился с
отцом в кабинет. Через четверть часа оба вышли оттуда и уселись в коляску. Мать и тетки осторожно, но с тревогой следили из окон за уезжавшими.
Кажется, они боялись, что
отца арестовали… А нам
казалось странным, что такая красивая, чистенькая и приятная фигура может возбуждать тревогу…
Выписка его была обязательна для чиновников, поэтому целые горы «Вестника» лежали у
отца в кабинете, но
кажется, что мой старший брат и я были его единственными и то не особенно усердными читателями.
— Вот,
отец протоиерей, — начинал Гаврило при общем молчании, — существует,
кажется, текст: «Блажен, иже и по смерти творяй ближнему добро».
Я, конечно, ничего ни с кем не говорил, но
отец с матерью что-то заметили и без меня. Они тихо говорили между собой о «пане Александре», и в тоне их было слышно искреннее сожаление и озабоченность.
Кажется, однако, что на этот раз Бродский успел справиться со своим недугом, и таким пьяным, как других письмоводителей, я его не видел. Но все же при всей детской беспечности я чувствовал, что и моего нового друга сторожит какая-то тяжелая и опасная драма.
В городе говорили, что он был влюблен в Лену, что его
отец сначала не хотел слышать об этой любви, но потом дал согласие: года через два Мощинский должен был оставить гимназию и жениться. Но все это были,
кажется, пустые толки, которым отчасти содействовал
отец Лены, человек несколько легкий и гордившийся дочерью…
Неточные совпадения
Стародум(приметя всех смятение). Что это значит? (К Софье.) Софьюшка, друг мой, и ты мне
кажешься в смущении? Неужель мое намерение тебя огорчило? Я заступаю место
отца твоего. Поверь мне, что я знаю его права. Они нейдут далее, как отвращать несчастную склонность дочери, а выбор достойного человека зависит совершенно от ее сердца. Будь спокойна, друг мой! Твой муж, тебя достойный, кто б он ни был, будет иметь во мне истинного друга. Поди за кого хочешь.
Она была, как меньшая, любимица
отца, и ей
казалось, что любовь его к ней делала его проницательным.
— Да вот посмотрите на лето. Отличится. Вы гляньте-ка, где я сеял прошлую весну. Как рассадил! Ведь я, Константин Дмитрич,
кажется, вот как
отцу родному стараюсь. Я и сам не люблю дурно делать и другим не велю. Хозяину хорошо, и нам хорошо. Как глянешь вон, — сказал Василий, указывая на поле, — сердце радуется.
Казалось, очень просто было то, что сказал
отец, но Кити при этих словах смешалась и растерялась, как уличенный преступник. «Да, он всё знает, всё понимает и этими словами говорит мне, что хотя и стыдно, а надо пережить свой стыд». Она не могла собраться с духом ответить что-нибудь. Начала было и вдруг расплакалась и выбежала из комнаты.
Она благодарна была
отцу за то, что он ничего не сказал ей о встрече с Вронским; но она видела по особенной нежности его после визита, во время обычной прогулки, что он был доволен ею. Она сама была довольна собою. Она никак не ожидала, чтоб у нее нашлась эта сила задержать где-то в глубине души все воспоминания прежнего чувства к Вронскому и не только
казаться, но и быть к нему вполне равнодушною и спокойною.