Они устраивают монахам всякие козни, но иногда и монахам удается изловить их; тогда они их наказывают, заставляют таскать бревна и, по странной снисходительности, опять отпускают
на волю.
И вот, говорили, что именно этот человек, которого и со службы-то прогнали потому, что он слишком много знает, сумел подслушать секретные разговоры нашего царя с иностранными, преимущественно с французским Наполеоном. Иностранные цари требовали от нашего, чтобы он… отпустил всех людей
на волю. При этом Наполеон говорил громко и гордо, а наш отвечал ему ласково и тихо.
Кажется, это была первая вполне уже ясная форма, в которой я услышал о предстоящем освобождении крестьян. Тревожное, неуловимое предсказание чудновской мары — «щось буде» — облекалось в определенную идею: царь хочет отнять у помещиков крестьян и отпустить
на волю…
Неточные совпадения
Все это, по — видимому, нимало не действовало
на Дешерта. Это была цельная крепостническая натура, не признававшая ничего, кроме себя и своей
воли… Города он не любил: здесь он чувствовал какие-то границы, которые вызывали в нем постоянное глухое кипение, готовое ежеминутно прорваться… И это-то было особенно неприятно и даже страшно хозяевам.
Ноша поставлена
на место, и жизнь твердою
волею людей двинута в новом направлении…
Все это сияло, как фигура Черткова,
на пороге объятого трепетом уездного присутствия, все это гремело, благодетельствовало или ввергало в отчаяние не почему-нибудь и не
на каком-нибудь основании, а просто так… без причины, высшею, безотчетною
волей, с которой нельзя спорить, о которой не приходится даже и рассуждать.
Вскоре после экзаменов, в ясное утро воскресенья, я, от нечего делать, пошел
на польское кладбище
на «
Волю».
Себя автор называл не иначе, как «сиротой — дворянином», противника — «именующимся капитаном» (мой дядя был штабс — капитаном в отставке), имение его называлось почему-то «незаконно приобретенным», а рабочие — «безбожными»… «И как будучи те возы
на дороге, пролегающей мимо незаконно приобретенного им, самозванцем Курцевичем, двора, то оный самозванный капитан со своей безбожною и законопротивною бандою, выскочив из засады с великим шумом, криком и тумультом, яко настоящий тать, разбойник и публичный грабитель, похватав за оброти собственных его сироты — дворянина Банькевича лошадей, а
волов за ярма, — сопроводили оных в его, Курцевича, клуню и с великим поспехом покидали в скирды.
И среди этой озаренной степи стоял и оглядывался сиротина — бурлак и кричал: гей — гей!
на затерявшихся
волов и
на свою одинокую долю…
Свободный гражданин приподнимает пьяную голову и отвечает, что теперь
воля, что он хочет вот так себе лежать
на дороге, а
на панов ему…
Давно уже у меня выработалась особая привычка: вечером, когда все в доме стихало и я ложился в постель, — перед тем как заснуть,
на границе забытья, в сумерках сознания и дремоты, — я давал
волю воображению и засыпал среди разных фантазий и приключений.
Почувствовавши себя
на воле, глуповцы с какой-то яростью устремились по той покатости, которая очутилась под их ногами. Сейчас же они вздумали строить башню, с таким расчетом, чтоб верхний ее конец непременно упирался в небеса. Но так как архитекторов у них не было, а плотники были неученые и не всегда трезвые, то довели башню до половины и бросили, и только, быть может, благодаря этому обстоятельству избежали смешения языков.
Мальчик, краснея и не отвечая, осторожно потягивал свою руку из руки дяди. Как только Степан Аркадьич выпустил его руку, он, как птица, выпущенная
на волю, вопросительно взглянув на отца, быстрым шагом вышел из комнаты.
Ужель та самая Татьяна, // Которой он наедине, // В начале нашего романа, // В глухой, далекой стороне, // В благом пылу нравоученья // Читал когда-то наставленья, // Та, от которой он хранит // Письмо, где сердце говорит, // Где всё наруже, всё
на воле, // Та девочка… иль это сон?.. // Та девочка, которой он // Пренебрегал в смиренной доле, // Ужели с ним сейчас была // Так равнодушна, так смела?
Неточные совпадения
Аммос Федорович. С восемьсот шестнадцатого был избран
на трехлетие по
воле дворянства и продолжал должность до сего времени.
Митрофан. Час моей
воли пришел. Не хочу учиться, хочу жениться. Ты ж меня взманила, пеняй
на себя. Вот я сел.
Стародум. Любезная Софья! Я узнал в Москве, что ты живешь здесь против
воли. Мне
на свете шестьдесят лет. Случалось быть часто раздраженным, ино-гда быть собой довольным. Ничто так не терзало мое сердце, как невинность в сетях коварства. Никогда не бывал я так собой доволен, как если случалось из рук вырвать добычь от порока.
Многие присели
на землю и дали
волю слезам.
На несколько дней город действительно попритих, но так как хлеба все не было («нет этой нужды горше!» — говорит летописец), то волею-неволею опять пришлось глуповцам собраться около колокольни.