Неточные совпадения
— А — а, — протянул офицер
с таким
видом, как будто он одинаково не одобряет и Мазепу, и Жолкевского, а затем удалился
с отцом в кабинет. Через четверть часа оба вышли оттуда и уселись в коляску. Мать и тетки осторожно, но
с тревогой следили из окон за уезжавшими.
Кажется, они боялись, что отца арестовали… А нам
казалось странным, что такая красивая, чистенькая и приятная фигура может возбуждать тревогу…
Я сказал матери, что после церкви пойду к товарищу на весь день; мать отпустила. Служба только началась еще в старом соборе, когда Крыштанович дернул меня за рукав, и мы незаметно вышли. Во мне шевелилось легкое угрызение совести, но, сказать правду, было также что-то необыкновенно заманчивое в этой полупреступной прогулке в часы, когда товарищи еще стоят на хорах собора, считая ектений и
с нетерпением ожидая Херувимской.
Казалось, даже самые улицы имели в эти часы особенный
вид.
Живо помню я старушку мать в ее темном капоте и белом чепце; худое бледное лицо ее было покрыто морщинами, она
казалась с виду гораздо старше, чем была; одни глаза несколько отстали, в них было видно столько кротости, любви, заботы и столько прошлых слез. Она была влюблена в своих детей, она была ими богата, знатна, молода… она читала и перечитывала нам их письма, она с таким свято-глубоким чувством говорила о них своим слабым голосом, который иногда изменялся и дрожал от удержанных слез.
Неточные совпадения
Яркое солнце, веселый блеск зелени, звуки музыки были для нее естественною рамкой всех этих знакомых лиц и перемен к ухудшению или улучшению, за которыми она следила; но для князя свет и блеск июньского утра и звуки оркестра, игравшего модный веселый вальс, и особенно
вид здоровенных служанок
казались чем-то неприличным и уродливым в соединении
с этими собравшимися со всех концов Европы, уныло двигавшимися мертвецами.
Утро было прекрасное: опрятные, веселые дома
с садиками,
вид краснолицых, красноруких, налитых пивом, весело работающих немецких служанок и яркое солнце веселили сердце; но чем ближе они подходили к водам, тем чаще встречались больные, и
вид их
казался еще плачевнее среди обычных условий благоустроенной немецкой жизни.
Мучительно неловко ему было оттого, что против него сидела свояченица в особенном, для него, как ему
казалось, надетом платье,
с особенным в
виде трапеции вырезом на белой груди; этот четвероугольный вырез, несмотря на то, что грудь была очень белая, или особенно потому, что она была очень белая, лишал Левина свободы мысли.
Левин не сел в коляску, а пошел сзади. Ему было немного досадно на то, что не приехал старый князь, которого он чем больше знал, тем больше любил, и на то, что явился этот Васенька Весловский, человек совершенно чужой и лишний. Он
показался ему еще тем более чуждым и лишним, что, когда Левин подошел к крыльцу, у которого собралась вся оживленная толпа больших и детей, он увидал, что Васенька Весловский
с особенно ласковым и галантным
видом целует руку Кити.
— А! — сказала она, как бы удивленная. — Я очень рада, что вы дома. Вы никуда не
показываетесь, и я не видала вас со времени болезни Анны. Я всё слышала — ваши заботы. Да, вы удивительный муж! — сказала она
с значительным и ласковым
видом, как бы жалуя его орденом великодушия за его поступок
с женой.