Неточные совпадения
Я вдруг
вспомнил далекий день моего детства. Капитан опять стоял среди комнаты, высокий, седой, красивый в
своем одушевлении, и развивал те же соображения
о мирах, солнцах, планетах, «круговращении естества» и пылинке, Навине, который, не зная астрономии, останавливает все мироздание… Я
вспомнил также
отца с его уверенностью и смехом…
— Я уйду навсегда из твоего дома! — выкрикивал Цирельман, задыхаясь, и его тонкие, длинные пальцы судорожно рвали ворот лапсердака. — Я уйду и не призову на твою голову отцовского проклятия, которому внимает сам Иегова; но знай, что со мною уходит твое счастье и твой спокойный сон. Прощай, Абрам, но запомни навсегда мои последние слова: в тот день, когда твой сын прогонит тебя от порога, ты
вспомнишь о своем отце и заплачешь о нем…
Неточные совпадения
Соседки расходились, и в сердце пьяницы поселялась робкая надежда. Давно, признаться, она уж начала мечтать
о Михаиле Золотухине — вот бы настоящий для Клавденьки муж! — да посмотрит, посмотрит на дочку,
вспомнит о покойном муже, да и задумается. Что, ежели в самом деле
отец свой страшный недуг дочери передал? что, если она умрет? Куда она тогда с
своей пьяной головой денется? неужто хоть одну минуту такое несчастье переживет?!
Конечно, и Чаадаев,
о котором в связи с Английским клубом
вспоминает Герцен в «Былом и думах», был бельмом на глазу, но исключить его было не за что, хотя он тоже за
свои сочинения был объявлен сумасшедшим, — но это окончилось благополучно, и Чаадаев неизменно, от юности до
своей смерти 14 апреля 1856 года, был членом клуба и, по преданиям, читал в «говорильне» лермонтовское стихотворение на смерть Пушкина. Читал — а его слушали «ничтожные потомки известной подлостью прославленных
отцов…».
Пора благодарить тебя, любезный друг Николай, за твое письмо от 28 июня. Оно дошло до меня 18 августа. От души спасибо тебе, что мне откликнулся. В награду посылаю тебе листок от моей старой знакомки, бывшей Михайловой. Она погостила несколько дней у
своей старой приятельницы, жены здешнего исправника. Я с ней раза два виделся и много говорил
о тебе. Она всех вас
вспоминает с особенным чувством. Если вздумаешь ей отвечать, пиши прямо в Петропавловск, где
отец ее управляющий таможней.
Вскоре Николай Сергеич горячо полюбил его, не менее чем
свою Наташу; даже потом, уже после окончательного разрыва между князем-отцом и Ихменевым, старик с веселым духом
вспоминал иногда
о своем Алеше — так привык он называть князя Алексея Петровича.
Кстати,
вспоминаю я и про
своего сына, варшавского офицера. Это умный, честный и трезвый человек. Но мне мало этого. Я думаю, если бы у меня был
отец старик и если бы я знал, что у него бывают минуты, когда он стыдится
своей бедности, то офицерское место я отдал бы кому-нибудь другому, а сам нанялся бы в работники. Подобные мысли
о детях отравляют меня. К чему они? Таить в себе злое чувство против обыкновенных людей за то, что они не герои, может только узкий или озлобленный человек. Но довольно об этом.