Цитаты со словом «чёрное»
После этого глубокомысленные сочинения Ганемана исчезли с отцовского стола, а на их месте появилась новая книжка в скромном
черном переплете. На первой же странице была виньетка со стихами (на польском языке...
Нам казалось, что оттуда вдруг протянется чья-то рука, или мохнатая,
черная, как у медведя, или, наоборот, белая, как у Коляновского или Славка…
Знакомство с купленным мальчиком завязать было трудно. Даже в то время, когда пан Уляницкий уходил в свою должность, его мальчик сидел взаперти, выходя лишь за самыми необходимыми делами: вынести сор, принести воды, сходить с судками за обедом. Когда мы при случае подходили к нему и заговаривали, он глядел волчком, пугливо потуплял свои
черные круглые глаза и старался поскорее уйти, как будто разговор с нами представлял для него опасность.
И пугливые взгляды печальных
черных глаз, и грустное выражение его смуглого лица, и рассказы, и жадность, с какой он накидывался на приносимую нами пищу, — все это внушало нам какое-то захватывающее, острое сочувствие к купленному мальчику и злобу против его владыки, которая в одно утро и прорвалась наружу.
Это был мальчик в возрасте Мамерика, с таким же смуглым лицом и круглыми
черными глазами.
Он как будто избегал смотреть на нас, но, когда огромный рыдван тронулся, он повернул к нам свои
черные глаза, опять удивительно напомнившие нам Мамерика, и, как бы украдкой, дружелюбно кивнул головой.
Я тогда был плохой ценитель женской красоты, помню только, что у Марьи были густые
черные брови, точно нарисованные, и черные же жгучие глаза.
Толпы людей передвигались внизу, как
черные потоки, а вверху было еще более черное небо.
Было это давно; с тех пор и самого владельца провезли по той же песчаной дороге; «фигура» обветрела,
почернела, потрескалась, покрылась вся разноцветными лишаями и вообще приобрела вид почтенной дремлющей старости…
Это была полная, величавая дама, с очень живыми,
черными глазами, орлиным носом и весьма заметными черными усиками.
«Щось буде» принимало новые формы… Атмосфера продолжала накаляться. Знакомые дамы и барышни появлялись теперь в
черных траурных одеждах. Полиция стала за это преследовать: демонстранток в черных платьях и особенно с эмблемами (сердце, якорь и крест) хватали в участки, составляли протоколы. С другой стороны, — светлые платья обливались кислотой, их в костелах резали ножиками… Ксендзы говорили страстные проповеди.
В сентябре 1861 года город был поражен неожиданным событием. Утром на главной городской площади, у костела бернардинов, в пространстве, огражденном небольшим палисадником, публика, собравшаяся на базар, с удивлением увидела огромный
черный крест с траурно — белой каймой по углам, с гирляндой живых цветов и надписью: «В память поляков, замученных в Варшаве». Крест был высотою около пяти аршин и стоял у самой полицейской будки.
Оказалось, что это три сына Рыхлинских, студенты Киевского университета, приезжали прощаться и просить благословения перед отправлением в банду. Один был на последнем курсе медицинского факультета, другой, кажется, на третьем. Самый младший — Стасик, лет восемнадцати, только в прошлом году окончил гимназию. Это был общий любимец, румяный, веселый мальчик с блестящими
черными глазами.
Он сверкал веселыми
черными глазами и улыбался своей детски задорной улыбкой.
С утра было известно, что за Киевской заставой, на пустыре, около боен, уже поставлен
черный столб и вырыта яма, поэтому все в этот день казалось особенным, печально торжественным, томительно важным.
Несмотря на сутулость и оспенное лицо, в нем было какое-то особое прирожденное изящество, а маленькие, немного печальные, но очень живые
черные глаза глядели из-под рябоватых век необыкновенно привлекательным и добрым взглядом.
Случилось это следующим образом. Один из наших молодых учителей, поляк пан Высоцкий, поступил в университет или уехал за границу. На его место был приглашен новый, по фамилии, если память мне не изменяет, Буткевич. Это был молодой человек небольшого роста, с очень живыми движениями и ласково — веселыми,
черными глазами. Вся его фигура отличалась многими непривычными для нас особенностями.
На рассвете, не помню уже где именно, — в Новоград — Волынске или местечке Корце, — мы проехали на самой заре мимо развалин давно закрытого базилианского монастыря — школы… Предутренний туман застилал низы длинного здания, а вверху резко
чернели ряды пустых окон… Мое воображение населяло их десятками детских голов, и среди них знакомое, серьезное лицо Фомы из Сандомира, героя первой прочитанной мною повести…
В
черных шкапах, кроме бумаг, хранились засаленные манишки и жилеты, тарелки с обрезками колбасы и другие неофициальные предметы.
И когда Рабинович, типичный еврей, с необыкновенно
черной бородой и курчавыми волосами, в мундире с шитьем и при шпаге, входил в «присутствие», — в нем нельзя было узнать Рабиновича — торговца, сидевшего в свободные часы в своей лавочке или за меняльным столиком.
На каком-то огромном полу лежала бесконечная географическая карта с раскрашенными площадками, с извилистыми чертами рек, с
черными кружками городов.
Через минуту он на
черном непрочном льду, который трещит и проваливается.
На берегу, на лестнице инспекторского дома, рядом с гимназией, появляется высокая
черная тень.
Лед звенит все тоньше, под ногами переливчато плещет подгибающаяся ледяная пленка, близко
чернеют полыньи…
Невидимые руки тянулись из темноты и точно бархатом проводили по лицу; кто-то
черный, лохматый и мягкий раз обнял его в коридоре за талию…
— И как же он видел в темноте, что этот кто-то
черный? — спросил с улыбкой отец.
— Вот в том-то, понимаешь, и штука, — ответил капитан просто: — темно, хоть глаз выколи, а он видит, что лохматый и
черный… А зажег спичку, — нигде никого… все тихо. Раз насыпал на полу золы… Наутро остались следы, как от большой птицы… А вот недавно…
Эта ночь у нас прошла тревожно: старший брат, проснувшись, увидел, что к нему тянутся
черные бархатные руки, и закричал… Я тоже спал плохо и просыпался в поту от бессвязных сновидений…
У него были белое лицо,
черные волосы и выхоленные маленькие баки.
Чаще всего выступал с вопросами Гаврило Жданов, мой приятель, красивый малоросс, с простодушными глазами навыкате и курчавыми, иссиня —
черными кудрями.
— Господа, господа!.. Что вы делаете? — кричит дежурный, первое ответственное лицо в классе, но его не слушают. Дождь жвачек сыплется ливнем. Кто-то смочил жвачку в
чернилах. Среди серых звезд являются сине — черные. Они липнут по стенам, на потолке, попадают в икону…
Он только что вошел со двора, мокрый, в
черной мерлушечьей шапке, и широкой шубе из «бирок» (мелкий подобранный барашек).
Его желтое лицо кажется особенно странным в
черной остроконечной мурмолке, на фоне черного воротника, в сумеречном освещении коридора.
На этого мучителя пришел
черный день.
Я ответил, что я племянник капитана, и мы разговорились. Он стоял за тыном, высокий, худой, весь из одних костей и сухожилий. На нем была
черная «чамарка», вытертая и в пятнах. Застегивалась она рядом мелких пуговиц, но половины их не было, и из-под чамарки виднелось голое тело: у бедняги была одна рубаха, и, когда какая-нибудь добрая душа брала ее в стирку, старик обходился без белья.
Было знойно и тихо. В огороде качались желтые подсолнухи. К ним, жужжа, липли пчелы. На кольях старого тына
чернели опрокинутые горшки, жесткие листья кукурузы шелестели брюзгливо и сухо. Старые глаза озирались с наивным удивлением: что это тут кругом? Куда девались панцырные товарищи, пан Холевинский, его хоругвь, прежняя шляхта?..
— Pro forma {Ради формы (лат.).}, благодетель, prо forma, — говорил обрадованный Погорельский. — Только чтобы зажать рты низкой
черни.
Собрав гарнолужских понятых, он с злорадным торжеством явился к Антонию, отобрал у него всю бумагу, перья,
чернила и потребовал у «заведомого ябедника» подписку о «неимении оных принадлежностей и на впредь будущие времена».
Банькевич был уничтожен. У злого волшебника отняли
черную книгу, и он превратился сразу в обыкновенного смертного. Теперь самые смиренные из его соседей гоняли дрючками его свиней, нанося действительное членовредительство, а своих поросят, захваченных в заколдованных некогда пределах, отнимали силой. «Заведомый ябедник» был лишен покровительства законов.
К вечеру поднялась метель, закрывая белыми хлопьями
черные стекла.
Улица была в тени, но за огородами, между двумя
черными крышами, поднималась луна, и на ней резко обрисовывались черные ветки дерева, уже обнаженного от листьев.
Он шел под руку с каким-то молодым человеком, несколько старше меня, с южным профилем и
черными кудрявыми волосами.
— Ваш вопрос показывает, что вы, в своем счастливом неведении, не можете даже понять натуры, подобной моей. Карьера?.. Это только счастливцев, как вы, ждет карьера, вроде гладкого шоссе, обставленного столбами… Мой путь?.. Пустынные скалы… пропасти… обрывы… блудящие огни…
Черная туча, в которой ничего не видно, но она несет громы… Вы в бога верите?
У этой девочки было красивое уменьшительное имя Люня, ровные
черные брови и бархатные, наивно — задумчивые глаза.
Но этого в действительности не было. По отъезде из Дубно обратно в Житомир я почти весь год провел в бродяжничестве по окрестностям и как-то слишком скоро забыл и Люню, и ее
черные глаза, и даже собственную необыкновенную храбрость…
Вдруг вблизи послышалось легкое шуршание. Я оглянулся и увидел в двух шагах, за щелеватым палисадом, пеструю фигуру девочки — подростка, немного старше меня. В широкую щель глядели на меня два
черных глаза. Это была еврейка, которую звали Итой; но она была более известна всем в городе, как «Басина внучка».
После этого я не раз встречался с нею на улицах и всякий раз почтительно кланялся, а она отвечала снисходительным кивком головы, а порой взглядом
черных глаз, в котором светилась некоторая благосклонность.
В прекрасный зимний день Мощинского хоронили. За гробом шли старик отец и несколько аристократических господ и дам, начальство гимназии, много горожан и учеников. Сестры Линдгорст с отцом и матерью тоже были в процессии. Два ксендза в белых ризах поверх
черных сутан пели по — латыни похоронные песни, холодный ветер разносил их высокие голоса и шевелил полотнища хоругвей, а над толпой, на руках товарищей, в гробу виднелось бледное лицо с закрытыми глазами, прекрасное, неразгаданное и важное.
Цитаты из русской классики со словом «чёрное»
Ассоциации к слову «чёрное»
Синонимы к слову «чёрное»
Предложения со словом «чёрный»
- Электрическая лампа осветила в зеркале два больших чёрных глаза с синевой под ними, прямые брови, матовую кожу лица и прекрасные, полные плечи и шею.
- – Видите ли, внутри каждого из нас зияет огромная чёрная дыра.
- Белокурая голова превратилась в высокую эффектную блондинку в кружевном платье чёрного цвета и на высоких шпильках.
- (все предложения)
Сочетаемость слова «чёрный»
Афоризмы русских писателей со словом «чёрный»
- От черного хлеба и верной жены
Мы бледною немочью заражены…
- Есть тонкий в чёрном кружеве намёк,
Есть вещий бред, навороженный мраком,
Есть Тютчев, чаровник железных строк.
- Мир не велик и не богат —
И не глядеть бы взором черным!
Ведь только люди говорят,
Что надо ждать и быть покорным…
- (все афоризмы русских писателей)
Дополнительно