Все, что не находило себе места в городе, всякое выскочившее из колеи существование, потерявшее, по той или другой причине, возможность платить хотя бы и жалкие гроши за кров и угол
на ночь и в непогоду, — все это тянулось на остров и там, среди развалин, преклоняло свои победные головушки, платя за гостеприимство лишь риском быть погребенными под грудами старого мусора.
Неточные совпадения
А в бурные осенние
ночи, когда гиганты-тополи качались и гудели от налетавшего из-за прудов ветра, ужас разливался от старого зáмка и царил над всем городом. «Ой-вей-мир!» — пугливо произносили евреи; богобоязненные старые мещанки крестились, и даже наш ближайший сосед, кузнец, отрицавший самое существование бесовской силы, выходя в эти часы
на свой дворик, творил крестное знамение и шептал про себя молитву об упокоении усопших.
Несколько
ночей после описанного переворота
на острове город провел очень беспокойно: лаяли собаки, скрипели двери домов, и обыватели, то и дело выходя
на улицу, стучали палками по заборам, давая кому-то знать, что они настороже.
А
ночь, как нарочно, спускалась
на землю среди холодного ливня и уходила, оставляя над землею низко бегущие тучи.
Правда, они не слонялись по улицам
ночью; говорили, что они нашли приют где-то
на горе, около униатской часовни, но как они ухитрились пристроиться там, никто не мог сказать в точности.
На старом кладбище в сырые осенние
ночи загорались синие огни, а в часовне сычи кричали так пронзительно и звонко, что от криков проклятой птицы даже у бесстрашного кузнеца сжималось сердце.
О, да, я помнил ее!.. Когда она, вся покрытая цветами, молодая и прекрасная, лежала с печатью смерти
на бледном лице, я, как зверек, забился в угол и смотрел
на нее горящими глазами, перед которыми впервые открылся весь ужас загадки о жизни и смерти. А потом, когда ее унесли в толпе незнакомых людей, не мои ли рыдания звучали сдавленным стоном в сумраке первой
ночи моего сиротства?
Старая часовня сильно пострадала от времени. Сначала у нее провалилась крыша, продавив потолок подземелья. Потом вокруг часовни стали образовываться обвалы, и она стала еще мрачнее; еще громче завывают в ней филины, а огни
на могилах темными осенними
ночами вспыхивают синим зловещим светом.
За спором не заметили, // Как село солнце красное, // Как вечер наступил. // Наверно б ночку целую // Так шли — куда не ведая, // Когда б им баба встречная, // Корявая Дурандиха, // Не крикнула: «Почтенные! // Куда вы
на ночь глядючи // Надумали идти?..»
Когда после вечернего чая и ночной прогулки в лодке Дарья Александровна вошла одна в свою комнату, сняла платье и села убирать свои жидкие волосы
на ночь, она почувствовала большое облегчение.
Неточные совпадения
Впереди летит — ясным соколом, // Позади летит — черным вороном, // Впереди летит — не укатится, // Позади летит — не останется… // Лишилась я родителей… // Слыхали
ночи темные, // Слыхали ветры буйные // Сиротскую печаль, // А вам нет ну́жды сказывать… //
На Демину могилочку // Поплакать я пошла.
Да черт его со временем // Нанес-таки
на барина: // Везет Агап бревно // (Вишь, мало
ночи глупому, // Так воровать отправился // Лес — среди бела дня!),
Под песню ту удалую // Раздумалась, расплакалась // Молодушка одна: // «Мой век — что день без солнышка, // Мой век — что
ночь без месяца, // А я, млада-младешенька, // Что борзый конь
на привязи, // Что ласточка без крыл! // Мой старый муж, ревнивый муж, // Напился пьян, храпом храпит, // Меня, младу-младешеньку, // И сонный сторожит!» // Так плакалась молодушка // Да с возу вдруг и спрыгнула! // «Куда?» — кричит ревнивый муж, // Привстал — и бабу за косу, // Как редьку за вихор!
Нет великой оборонушки! // Кабы знали вы да ведали, //
На кого вы дочь покинули, // Что без вас я выношу? //
Ночь — слезами обливаюся, // День — как травка пристилаюся… // Я потупленную голову, // Сердце гневное ношу!..
На Деминой могилочке // Я день и
ночь жила.