Неточные совпадения
…Вы
знаете, я родился и вырос в так называемой теперь «черте оседлости», и у меня были товарищи, скажу даже друзья детства —
евреи, с которыми я учился.
Тогдашние гимназии тоже не
знали неравенства воспитанников-евреев, в корне извращающего внутренние отношения в товарищеской среде.
— Ну что? — спросила г-жа Мендель у мужа и была разочарована,
узнав, что мужчины хлопочут больше о Британе и
евреях.
— А ты? Ну!.. Не говори ни слова! Я вижу: ты тоже
еврей! Почему же ты промолчал? Разве ты не
знаешь: иной раз умолчание равносильно отречению… Рэб Иоханан бен Закай…
— А
знаешь, почему он так балаганничает? Сознайся, Фроим: он смутил тебя. Ведь ты действительно собирался сказать, что ты не
еврей… Правда?.. Для чего?
— Что ты хочешь? — спросил он, и акцент в его речи послышался сильнее. — Ты не
знаешь, что твой отец
еврей?.. И что он никогда от этого не отречется, как ты? Для него это не шутка, а вера.
— Ну, Израиль, я не
знал, что ты такой хусид!.. [Хусид (др. — евр. — благочестивый) — так назывались последователи религиозно-мистической секты, возникшей в начале XVIII века в Подолии.] А
знаете что: глаза у него все-таки замечательные, и, признаюсь, — на меня вся эта сцена произвела впечатление, хотя я и не
еврей…
Потому что он
знал: писание учит
евреев почтению к власти.
— Что же вы себе думаете… Сидит бен-Бут, как Иов, и молится. Ну, может быть, плачет. Кто пришел к Иову, когда он сидел на навозе? Пришли к нему друзья и стали говорить: «Видишь ты, что сделал над тобою бог?» А к Баве пришел царь Ирод… Царь Ирод думает себе: «Вот теперь Бава слепой, Бава сердит на меня. Я
узнаю от него правду». Прикинулся простым себе
евреем и говорит...
— Ну, — ответила Бася своим спокойно-уверенным голосом. — Мы,
евреи, всегда боимся бога… Разве я что
знаю? Разве я что хочу?.. Я
знаю только одно: Фруму нельзя отдать за первого встречного… А это такая партия, такая партия… Это, верно, нам послал бог…
— Да, — подтвердил Израиль. — Дело сделано… Ты ведь
знаешь, Фроим. Если Бася упрется — она может вынудить развод. Но Эпштейн — коган [Коган (коен — первосвященник) — каста у древних
евреев, потомки которой должны были в быту руководствоваться правилами, существовавшими для духовных лиц.]… Ему нельзя жениться на разводке… Значит, во всяком случае Фрума от этого брака избавлена.
— Ну, надо о чем-нибудь говорить… Люди любят иногда послушать Басю. Бася
знает много любопытных историй. Вот,
знаете, какая недавно была любопытная история в одном городе? Это даже недалеко от нас. Мм-мм-мм… Вы, может, уже слышали ее. Нет? Не слышали, как один ширлатан хотел жениться на одной еврейской девочке… Ну, он себе был тоже
еврей… Вот, как Фроим…
— Имею честь кланяться madame Басе… Мы тут занимались и невольно слышим, что вы рассказываете. Я тоже немного
знаю об этой интересной истории. И
знаете, что мне сказали об ней умные
евреи?..
— Ну, они, видно, очень умные, ваши
евреи. Пусть они будут такие умные, как Мендель. А все-таки они не
знают…
— Ну… — Бася прищурила глаз и лукаво посмотрела на молодого человека. Ну, я вам скажу… Этот господин, который похож на вас… он очень умный, ух, какой умный… Только еще не очень… Зачем он сам надевал кольцо?.. Закон такой… Ну, это правда: если
еврей даст девушке кольцо или что-нибудь ценное и скажет такое-то слово… Вы
знаете?.. Ну, она ему жена… А если гой даст что-нибудь, а
еврей скажет слово… Кто же будет муж?.. Этот гой будет муж?..
Неточные совпадения
Степан Аркадьич покраснел при упоминании о Болгаринове, потому что он в этот же день утром был у
Еврея Болгаринова, и визит этот оставил в нем неприятное воспоминание. Степан Аркадьич твердо
знал, что дело, которому он хотел служить, было новое, живое и честное дело; но нынче утром, когда Болгаринов, очевидно, нарочно заставил его два часа дожидаться с другими просителями в приемной, ему вдруг стало неловко.
— Наивность, батенька!
Еврей есть
еврей, и это с него водой не смоешь, как ее ни святи, да-с! А мужик есть мужик. Природа равенства не
знает, и крот петуху не товарищ, да-с! — сообщил он тихо и торжественно.
— Благодару вам! — откликнулся Депсамес, и было уже совершенно ясно, что он нарочито исказил слова, — еще раз это не согласовалось с его изуродованным лицом, седыми волосами. — Господин Брагин
знает сионизм как милую шутку: сионизм — это когда один
еврей посылает другого
еврея в Палестину на деньги третьего
еврея. Многие любят шутить больше, чем думать…
А они,
знаете, все
евреи, бедняки и эдакие истерические, кричат.
— Ну, — чего там годить? Даже — досадно. У каждой нации есть царь, король, своя земля, отечество… Ты в солдатах служил? присягу
знаешь? А я — служил. С японцами воевать ездил, — опоздал, на мое счастье, воевать-то. Вот кабы все люди
евреи были, у кого нет земли-отечества, тогда — другое дело. Люди, милый человек, по земле ходят, она их за ноги держит, от своей земли не уйдешь.