Неточные совпадения
— О, Мендель-отец настоящий
еврей! — говорили
в городе. А настоящий
еврей, как известно, исполняет ежедневно не менее ста заповедей… Так говорит талмуд…
Время
в провинции, и особенно
в нашем
городе, без железной дороги, было глухое, и эти два человека поддерживали взаимным общением свои умственные интересы. На этой почве сближение между умным
евреем и видным губернским чиновником росло, и вскоре они познакомились и семьями. Мендели стали появляться
в нашей гостиной, где, конечно, им приходилось встречаться также с господами я дамами губернского общества.
Когда
в наш
город приехал известный тогда рассказчик из еврейского быта Вейнберг, зал был полон, причем публика состояла наполовину из
евреев…
О происшествии заговорили
в городе. Дело «дошло до губернатора». Полицмейстер вызывал надзирателя Стыпуло. Стыпуло после этого уверял недавних товарищей, что он выставил
евреев единственными виновниками свалки. Скоро откуда-то возник слух, будто побоище произошло между «
евреями и христианами» из-за того, что якобы над крестом после водосвятия
евреи произвели грязное кощунство. Стыпуло, когда его об этом спрашивали, давал показания противоречивые. Когда спрашивали
евреи, он отвечал...
Подходящих женихов
в нашем
городе для нее не было, но раз по какому-то делу приехал старый
еврей из Галиции со своим молодым сыном.
Опять
в город въехала коляска с иногородными
евреями. Она была не такая монументальная, как та, что привезла рабби Акиву, и много новее.
В ней, кроме ямщика, сидели три человека внутри и один на козлах. Теперь, никого уже не спрашивая, — прямо подъехали к крыльцу Баси.
— Ву-ус? — отозвался тот, точно на зов издалека. Потом очнулся, увидел, что коляска стоит на улице
города, и на мгновение
в лице его появилось выражение беспомощной растерянности. Но затем взгляд его упал на ожидающих спутников, и
в лице явилось радостное выражение, как у ребенка, которому протягивают руку. И, действительно, оба старших
еврея приготовились принять его, как только он ступит на землю.
— Ну, надо о чем-нибудь говорить… Люди любят иногда послушать Басю. Бася знает много любопытных историй. Вот, знаете, какая недавно была любопытная история
в одном
городе? Это даже недалеко от нас. Мм-мм-мм… Вы, может, уже слышали ее. Нет? Не слышали, как один ширлатан хотел жениться на одной еврейской девочке… Ну, он себе был тоже
еврей… Вот, как Фроим…
— Господин Мендель даже еще не слыхал ничего об этой истории, — сказал Дробыш серьезно и с оттенком неудовольствия… — Вы думаете, во всем
городе только господин Мендель умный
еврей? Есть еще очень много умных
евреев… И
в нашем
городе, и приезжих, хотя бы из Бердичева, или Гомеля, или Шклова.
В те времена еврейская жизнь еще не замкнулась
в стенах домов и синагог, как теперь;
евреи охотно совершали свои обряды на виду у
города, и нам часто случалось видеть еврейские свадьбы…
Неточные совпадения
Город с утра сердито заворчал и распахнулся, открылись окна домов, двери, ворота, солидные люди поехали куда-то на собственных лошадях, по улицам зашагали пешеходы с тростями, с палками
в руках, нахлобучив шляпы и фуражки на глаза, готовые к бою; но к вечеру пронесся слух, что «союзники» собрались на Старой площади, тяжко избили двух
евреев и фельдшерицу Личкус, — улицы снова опустели, окна закрылись,
город уныло притих.
Увы! За первой остановкой последовала вторая, за ней третья,
в пока мы дошли до центра
города, пан Крыжановский стал совершенно неузнаваем. Глаза его гордо сверкали, уныние исчезло, но, — что уже было совсем плохо, — он стал задирать прохожих, оскорблять женщин, гоняться за
евреями… Около нас стала собираться толпа. К счастью, это было уже близко от дома, и мы поспешили ретироваться во двор.
— У нас,
евреев, это делается очень часто… Ну, и опять нужно знать, за кого она выйдет. А! Ее нельзя-таки отдать за первого встречного… А такого жениха тоже на улице каждый день не подымешь. Когда его дед, хасид такой-то, приезжает
в какой-нибудь
город, то около дома нельзя пройти… Приставляют даже лестницы, лезут
в окна, несут больных, народ облепляет стены, чисто как мухи. Забираются на крыши… А внук… Ха! Он теперь уже великий ученый, а ему еще только пятнадцать лет…
Оба они,
еврей и еврейка, были родом из Гомеля и, должно быть, были созданы самим богом для нежной, страстной, взаимной любви, но многие обстоятельства, как, например, погром, происшедший
в их
городе, обеднение, полная растерянность, испуг, на время разлучили их.
А
в бурные осенние ночи, когда гиганты-тополи качались и гудели от налетавшего из-за прудов ветра, ужас разливался от старого зáмка и царил над всем
городом. «Ой-вей-мир!» — пугливо произносили
евреи; богобоязненные старые мещанки крестились, и даже наш ближайший сосед, кузнец, отрицавший самое существование бесовской силы, выходя
в эти часы на свой дворик, творил крестное знамение и шептал про себя молитву об упокоении усопших.