Неточные совпадения
Так и поехали втроем в дальнюю дорогу…
Не стоит описывать, как они переехали через границу и проехали через немецкую землю; все это
не так уж трудно. К
тому же, в Пруссии немало встречалось и своих людей, которые могли указать, как и что надо делать дорогой. Довольно будет сказать, что приехали они в Гамбург и, взявши свои пожитки, отправились,
не долго думая, к реке, на пристань,
чтобы там узнать, когда следует ехать дальше.
Ничего
не вышло! Немец, положим, монету
не бросил и даже сказал что-то довольно приветливо, но когда наши друзья отступили на шаг,
чтобы получше разбежаться и вскочить на пароходик, немец мигнул двум матросам, а
те, видно, были люди привычные: сразу так принялись за обоих лозищан, что нечего было думать о скачке.
— А, рвут друг другу горла, — вот и свобода… — сердито ответил
тот. — А впрочем, — добавил он, допивая из кружки свое пиво, — и у нас это делают, как
не надо лучше. Поэтому я, признаться,
не могу понять, зачем это иным простакам хочется,
чтобы их ободрали непременно в Америке, а
не дома…
— Мне до чужих огородов нет дела, — ответил могилевец уклончиво, — я говорю только, что на этом свете кто перервал друг другу горло,
тот и прав… А что будет на
том свете, это когда-нибудь увидите и сами…
Не думаю, однако,
чтобы, было много лучше.
—
Не пойду, — сказал Дыма решительно. — Бог создал человека для
того,
чтобы он ходил и ездил по земле. Довольно и
того, что человек проехал по этому проклятому морю, которое чуть
не вытянуло душу. А тут еще лети, как какая-нибудь сорока, по воздуху. Веди нас пешком.
— Умнее ничего
не мог придумать! — сказала барыня спокойно. — Много здесь дураков прилетало, как мухи на мед… Ну, вот что. Мне некогда. Если ты приехала,
чтобы работать,
то я возьму тебя с завтрашнего дня. Вот этот мистер Борк укажет тебе мой дом… А эти — тебе родня?
Теперь подумайте сами: если можно брать меч,
чтобы убивать людей в субботу,
то отчего
не взять в руки станок,
чтобы вам
не помирать с голоду в чужой стороне?» А! Я же вам говорю: это очень умный человек, этот Мозес.
Город гремел, а Лозинский, помолившись богу и рано ложась на ночь, закрывал уши,
чтобы не слышать этого страшного, тяжелого грохота. Он старался забыть о нем и думать о
том, что будет, когда они разыщут Осипа и устроятся с ним в деревне…
—
Не хочу, — упрямо ответил Матвей. — Голос дан человеку
не для
того,
чтобы его продавать.
И
не раз ей хотелось вернуться к
той минуте, когда она послушалась Матвея, вместо
того,
чтобы послушать молодую еврейку…
И он опять наклонился над чертежами и выкладками, махая Анне левой рукой,
чтобы она уходила. Анна пошла в кухню, думая о
том, что все-таки
не все здесь похоже на наше и что она никогда еще
не видела такого странного господина, который бы так торжественно произносил такие непонятные слова.
А жених, сообразно своему мундиру и дому, почел нужным не просто увидеть учителя, а, увидев, смерить его с головы до ног небрежным, медленным взглядом, принятым в хорошем обществе. Но едва он начал снимать мерку, как почувствовал, что учитель —
не то, чтобы снимает тоже с него самого мерку, а даже хуже: смотрит ему прямо в глаза, да так прилежно, что, вместо продолжения мерки, жених сказал:
Неточные совпадения
Хлестаков. Да вот тогда вы дали двести,
то есть
не двести, а четыреста, — я
не хочу воспользоваться вашею ошибкою; — так, пожалуй, и теперь столько же,
чтобы уже ровно было восемьсот.
Один из них, например, вот этот, что имеет толстое лицо…
не вспомню его фамилии, никак
не может обойтись без
того,
чтобы, взошедши на кафедру,
не сделать гримасу, вот этак (делает гримасу),и потом начнет рукою из-под галстука утюжить свою бороду.
Да объяви всем, чтоб знали: что вот, дискать, какую честь бог послал городничему, — что выдает дочь свою
не то чтобы за какого-нибудь простого человека, а за такого, что и на свете еще
не было, что может все сделать, все, все, все!
Анна Андреевна. Ну что ты? к чему? зачем? Что за ветреность такая! Вдруг вбежала, как угорелая кошка. Ну что ты нашла такого удивительного? Ну что тебе вздумалось? Право, как дитя какое-нибудь трехлетнее.
Не похоже,
не похоже, совершенно
не похоже на
то,
чтобы ей было восемнадцать лет. Я
не знаю, когда ты будешь благоразумнее, когда ты будешь вести себя, как прилично благовоспитанной девице; когда ты будешь знать, что такое хорошие правила и солидность в поступках.
В это время слышны шаги и откашливания в комнате Хлестакова. Все спешат наперерыв к дверям, толпятся и стараются выйти, что происходит
не без
того,
чтобы не притиснули кое-кого. Раздаются вполголоса восклицания: