Неточные совпадения
У меня душа так и покатилась! Я
не имел ни Петрусиного ума, ни Павлусиного
разума; да таки просто
не знал ничего и
не мог придумать, как изворотиться. К счастию, успокоили меня, предложив по мере знаний моих вопрос...
Я хотел, чтобы моя жена
имела тон в обществе, то есть голос звонкий, заглушающий всех так, чтобы из-за нее никто
не говорил;
имела бы столько рассудка, чтобы могла говорить беспрестанно, хоть целый день (по сему масштабу — говаривал домине Галушкинский — можно измерять количество
разума в человеке: глупый человек
не может-де много говорить);
имела бы вкус во всем, как в варенье, так и в солении, и знала бы тонкость в обращении с кормленою птицею; была бы тщательно воспитана, и потому была бы величественна как в объеме, так и в округлостях корпорации.
Неточные совпадения
«Так же буду сердиться на Ивана кучера, так же буду спорить, буду некстати высказывать свои мысли, так же будет стена между святая святых моей души и другими, даже женой моей, так же буду обвинять ее за свой страх и раскаиваться в этом, так же буду
не понимать
разумом, зачем я молюсь, и буду молиться, — но жизнь моя теперь, вся моя жизнь, независимо от всего, что может случиться со мной, каждая минута ее —
не только
не бессмысленна, как была прежде, но
имеет несомненный смысл добра, который я властен вложить в нее!»
Я со всеми людьми
имею только одно твердое, несомненное и ясное знание, и знание это
не может быть объяснено
разумом — оно вне его и
не имеет никаких причин и
не может
иметь никаких последствий».
За чаем Клим говорил о Метерлинке сдержанно, как человек, который
имеет свое мнение, но
не хочет навязывать его собеседнику. Но он все-таки сказал, что аллегория «Слепых» слишком прозрачна, а отношение Метерлинка к
разуму сближает его со Львом Толстым. Ему было приятно, что Нехаева согласилась с ним.
Напрасно возражала она самой себе, что беседа их
не выходила из границ благопристойности, что эта шалость
не могла
иметь никакого последствия, совесть ее роптала громче ее
разума.
Хотелось мне, во-вторых, поговорить с ним о здешних интригах и нелепостях, о добрых людях, строивших одной рукой пьедестал ему и другой привязывавших Маццини к позорному столбу. Хотелось ему рассказать об охоте по Стансфильду и о тех нищих
разумом либералах, которые вторили лаю готических свор,
не понимая, что те
имели, по крайней мере, цель — сковырнуть на Стансфильде пегое и бесхарактерное министерство и заменить его своей подагрой, своей ветошью и своим линялым тряпьем с гербами.