Неточные совпадения
Пан
полковник, вопреки понятий своих о политике, заимствованной им в Петербурге, по причине тучности своей, тотчас уселся на особо приготовленное для него
с мягкими подушками высокое кресло и
начал предлагать дамскому полу также сесть, но они никак не поступали на это, а только молча откланивались.
Несмотря на то, что у гостей мужского пола нагревались чубы и рделися щеки еще при первой перемене, батенька,
с самого
начала стола, ходили и,
начиная с пана
полковника и до последнего гостя, упрашивали побольше кушать, выбирая из мисок куски мяс, и клали их на тарелки каждому и упрашивали скушать все; даже вспотеют, ходя и кланяясь, а все просят, приговаривая печальным голосом, что конечно-де я чем прогневал пана Чупринского, что он обижает меня и в рот ничего не берет?
Пан
полковник, хотя кушал индейку, начиненную сарацинским пшеном
с изюмом, до того прельстился нашим пением, что, забыв, что он за столом,
начал нам подтягивать басом, довольно приятно, хотя за жеванием не разводил губ, причем был погружен в глубокие мысли, чаятельно вспомнил свои молодые лета, учение в школе и таковое же пение.
Маменька очень обрадовались, что дочь их понравилась такому достойному человеку, и потом
с полковником располагали, когда сделать свадьбу и прочее, и тут уже, кстати,
начали расспрашивать: кто жених, как зовут, откуда, что имеет, не имеет ли дурных качеств, то есть не пьяница ли он, не игрок ли, не буян ли и прочее такое. В наш век прямо обо всем таком старались узнавать всегда до свадьбы, чтобы после не тужить.
Так вот вам и банкет! Вот вам и званый обед! Мы располагали сейчас ехать домой, чтобы утолить голод, мучащий нас. Могли ли мы, можно сказать, купавшиеся до сего в масле, молоке и сметане, быть сыты такими флеровыми кушаньями. Вот
с того-то времени
начал портиться свет. Все
начали подражать господину
полковнику в угощеньи, и пошло везде все хуже и хуже…
Неточные совпадения
— Вот болван! Ты можешь представить — он меня
начал пугать, точно мне пятнадцать лет! И так это глупо было, — ах, урод! Я ему говорю: «Вот что,
полковник: деньги на «Красный Крест» я собирала, кому передавала их — не скажу и, кроме этого, мне беседовать
с вами не о чем». Тогда он
начал: вы человек, я — человек, он — человек; мы люди, вы люди и какую-то чепуху про тебя…
Полковники Смит и Соммерсет (первый был потом губернатором)
с февраля
начали свои действия.
— Она и опиумом могла лишить жизни, — сказал
полковник, любивший вдаваться в отступления, и
начал при этом случае рассказывать о том, что у его шурина жена отравилась опиумом и умерла бы, если бы не близость доктора и принятые во время меры.
Полковник рассказывал так внушительно, самоуверенно и
с таким достоинством, что ни у кого не достало духа перебить его. Только приказчик, заразившись примером, решился перебить его, чтобы рассказать свою историю.
Третий же вопрос о Масловой вызвал ожесточенный спор. Старшина настаивал на том, что она виновна и в отравлении и в грабеже, купец не соглашался и
с ним вместе
полковник, приказчик и артельщик, — остальные как будто колебались, но мнение старшины
начинало преобладать, в особенности потому, что все присяжные устали и охотнее примыкали к тому мнению, которое обещало скорее соединить, а потому и освободить всех.
Горничная жены пензенского жандармского
полковника несла чайник, полный кипятком; дитя ее барыни, бежавши, наткнулся на горничную, и та пролила кипяток; ребенок был обварен. Барыня, чтоб отомстить той же монетой, велела привести ребенка горничной и обварила ему руку из самовара… Губернатор Панчулидзев, узнав об этом чудовищном происшествии, душевно жалел, что находится в деликатном отношении
с жандармским
полковником и что, вследствие этого, считает неприличным
начать дело, которое могут счесть за личность!