Неточные совпадения
Когда мы упражнялись
в открытии родившейся
в нас любви и сообщали друг другу сладостные первоначальные
объятия, тут явились родители моей Ани-синьки, отныне ставшие уже и моими; начали нас благословлять и называть
сладкими именами:"сын… дочь… дети… любите друг друга, будьте счастливы!.."
Тьфу ты, пропасть! Что за житье мне пошло? Уж не только самые
сладкие нарицательные и восхитительные междометия полились рекою, но моя милая Анисья Ивановна не выпустила моей шеи из своих
объятий, пока я не согласился переехать
в город на месяц."Только на один месяц!"так упрашивала она меня. Прошу же прислушать и помнить.
Неточные совпадения
И вот я — с измятым, счастливым, скомканным, как после любовных
объятий, телом — внизу, около самого камня. Солнце, голоса сверху — улыбка I. Какая-то золотоволосая и вся атласно-золотая, пахнущая травами женщина.
В руках у ней чаша, по-видимому, из дерева. Она отпивает красными губами и подает мне, и я жадно, закрывши глаза, пью, чтоб залить огонь, — пью
сладкие, колючие, холодные искры.
В пространстве синего эфира // Один из ангелов святых // Летел на крыльях золотых, // И душу грешную от мира // Он нес
в объятиях своих. // И
сладкой речью упованья // Ее сомненья разгонял, // И след проступка и страданья // С нее слезами он смывал. // Издалека уж звуки рая // К ним доносилися — как вдруг, // Свободный путь пересекая, // Взвился из бездны адский дух. // Он был могущ, как вихорь шумный, // Блистал, как молнии струя, // И гордо
в дерзости безумной // Он говорит: «Она моя!»
Взволнованная до глубины души, не меньше, чем любая женщина
в первый
сладкий и острый момент
объятий избранника, Стелла вскрикнула; звонкий, счастливый смех ее рассыпался
в комнате, стих и молчаливой улыбкой тронул лицо Аяна.
Крепко сжимал Алексей
в объятиях девушку. Настя как-то странно смеялась, а у самой слезы выступали на томных глазах.
В сладкой сердечной истоме она едва себя помнила. Алексей шептал свои мольбы, склоняясь к ней…
В молодом организме Кости сразу забушевала молодая кровь и пленительный образ Маши воплотил
в себе ту искомую
в эту пору юности женщину, которой отдаются первые мечты и грезы, сладостные по их неопределенности и чистые по их замыслам. Обоюдное признание без
объятий и даже без первых поцелуев явилось настолько, однако, удовлетворяющим его чистые чувства, что
сладкая истома и какое-то, полное неизъяснимого наслаждения, спокойствие воцарилось
в его душе.