Неточные совпадения
Вообразите себе пиво тонкое, жидкое, едва имеющее цвет желтоватый; поднесите же к устам, то уже один запах манит вас отведать его, а отведавши, вы уже не хотите оставить и
пьете его сколько
душе вашей угодно.
Зато какая свобода в духе, какая радость на
душе чувствуема
была нами до понедельника! В субботу и воскресенье, что бы ученик ни сделал, его не только родители, но и сам пан Кнышевский не имел права наказать и оставлял до понедельника, и тогда"воздавал с лихвою", как он сам говорил.
Но Петрусь не боялся их, и тонким, визгливым, резким голосом, как покрикивала умершая, начал грозить пану Кнышевскому, чтобы он не полагал ее в отсутствии от себя, что
душа всегда
будет находиться в зеленом поставчике и, смотря на его деяния, по ночам
будет мучить его, если он неподобное сотворит.
Трепещущий, как осиновый лист, вошел в хату пан Кнышевский, где уже Петрусь, как ни в чем не бывало, читал псалтырь бегло и не борзяся, а прочие школяры предстояли. Первое его дело
было поспешно выхватить из зеленого поставца калгановую и другие водки и потом толстым рядном покрыть его, чтобы
душа дьячихи, по обещанию своему там присутствующая, не могла видеть деяний его.
Наши, то
есть теперешние, юноши в шестнадцать лет смотрят стариками, твердят, что они знают свет, испытали людей, видели все, настоящее их тяготит, прошедшее (у шестнадцатилетнего!!!) раздирает
душу, будущее ужасает своею безбрежною мрачностью и проч., и проч…
Домине Галушкинский опешил и не знал, чем решить такую многосложную задачу, как сидевшая подле него девка, внимательно осмотрев Петруся, первая подала голос, что панычи могут остаться и что если ему, инспектору, хочется гулять, то и панычам также,"потому что и у них такая же
душа". Прочие девки подтвердили то же, а за ними и парубки, из коих некоторые из крестьян батенькиных, так и
были к нам почтительны; а
были и из казаков, живущих в том же селе, как это у нас везде водится.
Вот кофе так не могу
пить, с
души воротит, хотя его и после обеда должно принимать.
Пользы ради своей, я молчал и не растолковывал им прямого смысла песни. Зачем? Меня, за мою усладительную музыку, всегда окармливали всякими лакомствами, и всегда чуть только батенька прогневаются на маменьку, им порядочно достанется от них, они и шлют за мною и прикажут пропеть:"Уж я мучение злое терплю", а сами плачут-плачут, что и меры нет! Вечером же, на сон грядуще, прикажут
петь:"Владычица
души моей", а сами все шепчут и плачут.
Нынешнее — или теперешнее, не знаю, как правильнее сказать поколение, уже внуки мои, имея своих Галушкинских в другом формате, то
есть костюме, с другими выражениями о тех же понятиях, с другими поступками по прежним правилам, от них-то, новых реверендиссимов наслушавшись, говорят уже, что любовь
есть приятное занятие, что для него можно пожертвовать свободным получасом; часто необходимость при заботах тяжелых для головы, стакан лимонаду жаждущему, а не в спокойном состоянии находящемуся, недостойная малейшего размышления, не только позволения владеть
душою, недостойная и не могущая причинять человеку малейшей досады и тем менее горести.
Приятельница моей маменьки, вдова, имела одну дочь, наследницу ста
душ отцовских с прочими принадлежностями. Эта вдова, умирая, не имев кому поручить дочь свою Тетясю, просила маменьку принять сироту под свое покровительство. Маменька, как
были очень сердобольны ко всем несчастным, согласилися на просьбу приятельки своей и, похоронив ее, привезли Тетясю в дом к себе. Это случилось перед приездом нашим из училища.
Нет, слушатели! тут
есть причина: их вельможность, пан подпрапорный,
были человек доброй
души и благодетельных чувств.
И прекрасно
было! никто не брал на себя разбирать сходства характеров, доискиваться сочувствий, наблюдать симпатию
душ — ничего не бывало!
Я переселился к ним — и потомок знаменитых Халявских, наследник по крайности двухсот пятидесяти дворов — что все равно, тысячи
душ — должен
быть и жить на иждивении секретаря Горба-Маявецкого. К чему нужда не приведет!
Видите ли, я сперва думал, что это идет по натуре, то
есть настояще, да так и принимал, и потужил немного, как Дидона в огонь бросилась. Ну, думаю, пропала
душа, чорту баран! АН не тут-то
было! Как кончился пятый театр, тут и закричали: Дидону, Дидону! чтоб, дескать, вышла напоказ — цела ли, не обгорела ли? Она и выйди, как ни в чем не бывало, и уборка не измята.
Я и распустился перед ними и открыл им все, что
было на
душе и за душею.
Подадут тебе на тарелке одну разливную ложку супу —
ешь и не проси более; не так, как бывало в наше время: перед тобою миска,
ешь себе молча, сколько
душе угодно.
И слова ее, в существе своем, так, флегматические, но как произнесены
были ею со всею силою любви, то отозвались во всех пружинах
души моей до того, что и я невольно провозглашал:"твой навеки! как я счастлив!.."
Какая добрая
душа была у него, так и сохрани бог!
Так рассуждала жена моя, и я с нею от
души был согласен. По ее руководству, бывая в других домах, знакомился с военными и приглашал их к себе.
Нечего делать! Надобно
было уважать желание больной жены; не дать же истерике
задушить ее. Развез сыновей по разным училищам. А сколько
было хлопот при определении их! Подай свидетельства о законном их рождении, о звании, и все, все это должен
был достать — и так определил.
Анисья Ивановна моя — несмотря ни на что, все-таки «моя» — так она-то хитро поступила, несмотря на то, что в Санкт-Петербурге не
была. Ей очень прискорбно
было видеть сыновей наших женившихся; а как пошли у них дети, так тут истерика чуть и не
задушила ее."Как, дескать, я позволю, чтобы у меня
были внуки?., неужели я допущу, чтобы меня считали старухою? Я умру от истерики, когда услышу, что меня станут величать бабушкою!"
Неточные совпадения
Городничий. Я бы дерзнул… У меня в доме
есть прекрасная для вас комната, светлая, покойная… Но нет, чувствую сам, это уж слишком большая честь… Не рассердитесь — ей-богу, от простоты
души предложил.
Городничий. А уж я так
буду рад! А уж как жена обрадуется! У меня уже такой нрав: гостеприимство с самого детства, особливо если гость просвещенный человек. Не подумайте, чтобы я говорил это из лести; нет, не имею этого порока, от полноты
души выражаюсь.
Анна Андреевна. Ну вот, уж целый час дожидаемся, а все ты с своим глупым жеманством: совершенно оделась, нет, еще нужно копаться…
Было бы не слушать ее вовсе. Экая досада! как нарочно, ни
души! как будто бы вымерло все.
Колода
есть дубовая // У моего двора, // Лежит давно: из младости // Колю на ней дрова, // Так та не столь изранена, // Как господин служивенькой. // Взгляните: в чем
душа!
Глеб — он жаден
был — соблазняется: // Завещание сожигается! // На десятки лет, до недавних дней // Восемь тысяч
душ закрепил злодей, // С родом, с племенем; что народу-то! // Что народу-то! с камнем в воду-то! // Все прощает Бог, а Иудин грех // Не прощается. // Ой мужик! мужик! ты грешнее всех, // И за то тебе вечно маяться!