Неточные совпадения
— Помилуйте вы меня, Мирон Осипович! Человек вы умный, и умнее вас я в свой
век никого не знавала и не видала, а что ни скажете, что ни сделаете, что ни выдумаете, то
все это так глупо, что совершенно надобно удивляться, плюнуть (тут маменька в самом деле плюнули) и замолчать. — Но они плюнуть плюнули, а замолчать не замолчали и продолжали в том же духе.
К чему сочинял эти таблицы, над которыми мучились, мучатся и будут мучиться до
веку все дети человеческого племени, когда можно вернее рассчитать деньги в натуре, раскладывая кучками на столе?
Если сии стррки дойдут до могущих еще быть в живых современников моих, то, во-первых, они не дадут мне солгать, что в
век нашей златой старовины
все так бывало и с ними, и с нами, и со
всеми, начиная от «воспитания», то есть вскормления (теперь под словом, «воспитание» разумеется другое, совсем противное), чрез
все учение у панов Кнышевских, приключения в школе, субботки, Фтеодосия, так и у доминов Галушкинских, даже до хождения на вечерницы; везде, взявши от семейства самого наиясновельможного пана гетьмана до последнего подпрапорного (не в батеньке речь), везде
все так было, конечно, с изменениями, но не с разительными.
Например, дети богатых родителей — зачем им беспокоиться, изнурять здоровье свое, главнейшее — истощать желудок свой, мучиться вытверживанием тех наук, которые не потребуются от них через
весь их
век?
— Следовательно (должно бы сказать мне, как учащемуся латинской премудрости, ergo: но как я ужасно сердился на
все латинское, то сказал по-российски)… следовательно, я и завтра без завтрака?.. — Я хотел показать моему мучителю, что меня не лишение класса терзает, — я хотел бы и на
век от него избавиться, — но существенная причина… но он уже ушел, не слыхавши моих слов, что и вышло к лучшему.
Я перескочил расстояние от кровати к столу и принялся… Ах как я ел! вкусно, жирно, изобильно, живописно и, вдобавок, полновластно, необязанный спешить из опасения, чтобы товарищ не захватил лучших кусочков. Иному
все это покажется мелочью, не стоящею внимания, не только рассказа; но я пишу о том
веке, когда люди «жили», то есть одна забота, одно попечение, одна мысль, одни рассказы и суждения были
все о еде: когда есть, что есть, как есть, сколько есть. И
все есть, есть и есть.
Батюшки мои! Как оконфузился Алексей Пантелеймонович, увидев премудрость, каковой в
век его никому и во сне не снилось! Покраснел, именно, как хорошо уваренный рак. NB. Правду сказать, и было отчего! И, схватив свою бумагу, он смял ее при
всех и, утирая пот с лица, сказал задушающим голосом:"После такой глубины премудрости
все наши знания ничто. Счастливое потомство, пресчастливое потомство! Голова!"заключил Алексей Пантелеймонович, обратись к батеньке и на слове голова подмигивая на Петруся.
Вот эти-то обучения, эти научения переменили
весь свет и
все обычаи. Просвещение, вкус, образованность, политика, обхождение —
все не так, как бывало в наш
век.
Все не то,
все не то!.. вздохнешь — и замолчишь. Замолкну и я об них и стану продолжать свои сравнения нашего
века с теперешним.
Не знаю, кто из
всех, так различно умствующих, был прав, и что еще о любви скажут вперед; но я, живший в
век домине Галушкинского и им руководимый, я любил сходно правилам и чувствам сего великого педагога.
Маменька очень обрадовались, что дочь их понравилась такому достойному человеку, и потом с полковником располагали, когда сделать свадьбу и прочее, и тут уже, кстати, начали расспрашивать: кто жених, как зовут, откуда, что имеет, не имеет ли дурных качеств, то есть не пьяница ли он, не игрок ли, не буян ли и прочее такое. В наш
век прямо обо
всем таком старались узнавать всегда до свадьбы, чтобы после не тужить.
Приводя себе на память
все случившееся со мною в жизни, невольно рождается во мне — не знаю какое, философическое или пиитическое рассуждение, — пусть господа ученые разберут: сравнить теперешних молодых людей с нами, прошедшего
века панычами.
Многие из хозяев решились ввести у себя такое положение; и точно: скоро
все переняли эту моду, и человеку с порядочным аппетитом, вот хоть бы и я, нег-де было пообедать порядочно. Теперь уже, в это время, этот метод брошен и с удовольствием вижу, люди вспомнили, что они созданы и живут для того, чтоб есть и пить, и, помня краткость бытия человеческого, спешат насладиться сим благом. Хвала им за исправление беспорядка, введеного нашим средним
веком!
Неточные совпадения
Забудут
все помещики, // Но ты, исконно русская // Потеха! не забудешься // Ни во
веки веков!
Влас отвечал задумчиво: // — Бахвалься! А давно ли мы, // Не мы одни —
вся вотчина… // (Да…
все крестьянство русское!) // Не в шутку, не за денежки, // Не три-четыре месяца, // А целый
век… да что уж тут! // Куда уж нам бахвалиться, // Недаром Вахлаки!
Хитры, сильны подьячие, // А мир их посильней, // Богат купец Алтынников, // А
все не устоять ему // Против мирской казны — // Ее, как рыбу из моря, //
Века ловить — не выловить.
Г-жа Простакова. Простил! Ах, батюшка!.. Ну! Теперь-то дам я зорю канальям своим людям. Теперь-то я
всех переберу поодиночке. Теперь-то допытаюсь, кто из рук ее выпустил. Нет, мошенники! Нет, воры!
Век не прощу, не прощу этой насмешки.
Г-жа Простакова. Ты же еще, старая ведьма, и разревелась. Поди, накорми их с собою, а после обеда тотчас опять сюда. (К Митрофану.) Пойдем со мною, Митрофанушка. Я тебя из глаз теперь не выпущу. Как скажу я тебе нещечко, так пожить на свете слюбится. Не
век тебе, моему другу, не
век тебе учиться. Ты, благодаря Бога, столько уже смыслишь, что и сам взведешь деточек. (К Еремеевне.) С братцем переведаюсь не по-твоему. Пусть же
все добрые люди увидят, что мама и что мать родная. (Отходит с Митрофаном.)