Неточные совпадения
Нет больше домов: стеклянные
стены распустились в тумане, как кристаллики соли в
воде.
Но она молчит. Я вдруг слышу тишину, вдруг слышу — Музыкальный Завод и понимаю: уже больше 17, все давно ушли, я один, я опоздал. Кругом — стеклянная, залитая желтым солнцем пустыня. Я вижу: как в
воде — стеклянной глади подвешены вверх ногами опрокинутые, сверкающие
стены, и опрокинуто, насмешливо, вверх ногами подвешен я.
Я шел по проспекту особенно твердо и звонко — и мне казалось, так же шли все. Но вот перекресток, поворот за угол, и я вижу: все как-то странно, стороной огибают угол здания — будто там в
стене прорвало какую-то трубу, брызжет холодная
вода, и по тротуару нельзя пройти.
Еще пять, десять шагов — и меня тоже облило холодной
водой, качнуло, сшибло с тротуара… На высоте примерно 2‑х метров на
стене — четырехугольный листок бумаги, и оттуда — непонятные — ядовито-зеленые буквы...
И все ринулось. Возле самой
стены — еще узенькие живые воротца, все туда, головами вперед — головы мгновенно заострились клиньями, и острые локти, ребра, плечи, бока. Как струя
воды, стиснутая пожарной кишкой, разбрызнулись веером, и кругом сыплются топающие ноги, взмахивающие руки, юнифы. Откуда-то на миг в глаза мне — двоякоизогнутое, как буква S, тело, прозрачные крылья-уши — и уж его нет, сквозь землю — и я один — среди секундных рук, ног — бегу…
Дальше — так: едва я успел взять кубик на вилку, как тотчас же вилка вздрогнула у меня в руке и звякнула о тарелку — и вздрогнули, зазвенели столы,
стены, посуда, воздух, и снаружи — какой-то огромный, до неба, железный круглый гул — через головы, через дома — и далеко замер чуть заметными, мелкими, как на
воде, кругами.
Я постоял у шпиля, посмотрел, как море вдруг скроется из глаз совсем под фрегат и перед вами палуба стоит стоймя, то вдруг скроется палуба и вместо нее очутится
стена воды, которая так и лезет на вас.
Представь последний день природы, // Что пролилася звезд река, // На огнь пошли
стеною воды, // Бугры взвилися в облака; // Что вихри тучи к тучам гнали, // Что мрак лишь молнии свещали, // Что гром потряс всемирну ось, // Что солнце, мглою покровенно, // Ядро казалось раскалено: // Се вид, как вшел в Измаил Росс.
Неточные совпадения
В суровом молчании, как жрецы, двигались повара; их белые колпаки на фоне почерневших
стен придавали работе характер торжественного служения; веселые, толстые судомойки у бочек с
водой мыли посуду, звеня фарфором и серебром; мальчики, сгибаясь под тяжестью, вносили корзины, полные рыб, устриц, раков и фруктов.
Когда Ассоль решилась открыть глаза, покачиванье шлюпки, блеск волн, приближающийся, мощно ворочаясь, борт «Секрета», — все было сном, где свет и
вода качались, кружась, подобно игре солнечных зайчиков на струящейся лучами
стене.
В кухне — кисленький запах газа, на плите, в большом чайнике, шумно кипит
вода, на белых кафельных
стенах солидно сияет медь кастрюль, в углу, среди засушенных цветов, прячется ярко раскрашенная статуэтка мадонны с младенцем. Макаров сел за стол и, облокотясь, сжал голову свою ладонями, Иноков, наливая в стаканы вино, вполголоса говорит:
Самгин снял шляпу, поправил очки, оглянулся: у окна, раскаленного солнцем, — широкий кожаный диван, пред ним, на полу, — старая, истоптанная шкура белого медведя, в углу — шкаф для платья с зеркалом во всю величину двери; у
стены — два кожаных кресла и маленький, круглый стол, а на нем графин
воды, стакан.
Он ушел, и комната налилась тишиной. У
стены, на курительном столике горела свеча, освещая портрет Щедрина в пледе; суровое бородатое лицо сердито морщилось, двигались брови, да и все, все вещи в комнате бесшумно двигались, качались. Самгин чувствовал себя так, как будто он быстро бежит, а в нем все плещется, как
вода в сосуде, — плещется и, толкая изнутри, еще больше раскачивает его.