Неточные совпадения
Я закрылся газетой (мне казалось,
все на меня смотрят) и скоро забыл о ресничном волоске, о буравчиках, обо
всем: так взволновало меня прочитанное.
Одна короткая строчка: «По достоверным сведениям, вновь обнаружены следы
до сих пор неуловимой организации, ставящей себе целью освобождение от благодетельного ига Государства».
— В чем дело? Как: душа? Душа, вы говорите? Черт знает что! Этак мы скоро и
до холеры дойдем. Я вам говорил (тончайшего на рога) — я вам говорил: надо у
всех — у
всех фантазию… Экстирпировать фантазию. Тут только хирургия, только
одна хирургия…
Я пожал плечами. Я с наслаждением — как будто она была во
всем виновата — смотрел на ее синие, полные
до краев глаза — медлил с ответом. И, с наслаждением, втыкая в нее по
одному слову, сказал...
Это было
до такой степени невероятно,
до такой степени неожиданно, что я спокойно стоял — положительно утверждаю: спокойно стоял и смотрел. Как весы: перегрузите
одну чашку — и потом можете класть туда уже сколько угодно — стрелка
все равно не двинется…
— Записаться она, к счастью, не успеет. И хоть тысячу таких, как она: мне
все равно. Я знаю — ты поверишь не тысяче, но
одной мне. Потому что ведь после вчерашнего — я перед тобой
вся,
до конца, как ты хотел. Я — в твоих руках, ты можешь — в любой момент…
В узеньком коридорчике мелькали мимо серые юнифы, серые лица, и среди них на секунду
одно: низко нахлобученные волосы, глаза исподлобья — тот самый. Я понял: они здесь, и мне не уйти от
всего этого никуда, и остались только минуты — несколько десятков минут… Мельчайшая, молекулярная дрожь во
всем теле (она потом не прекращалась уже
до самого конца) — будто поставлен огромный мотор, а здание моего тела — слишком легкое, и вот
все стены, переборки, кабели, балки, огни —
все дрожит…
На другой же день пугнул он
всех до одного, потребовал отчеты, увидел недочеты, на каждом шагу недостающие суммы, заметил в ту же минуту дома красивой гражданской архитектуры, и пошла переборка.
А козаки
все до одного прощались, зная, что много будет работы тем и другим; но не повершили, однако ж, тотчас разлучиться, а повершили дождаться темной ночной поры, чтобы не дать неприятелю увидеть убыль в козацком войске.
Бабушка поглядела в окно и покачала головой. На дворе куры, петухи, утки с криком бросились в стороны, собаки с лаем поскакали за бегущими, из людских выглянули головы лакеев, женщин и кучеров, в саду цветы и кусты зашевелились, точно живые, и не на одной гряде или клумбе остался след вдавленного каблука или маленькой женской ноги, два-три горшка с цветами опрокинулись, вершины тоненьких дерев, за которые хваталась рука, закачались, и птицы
все до одной от испуга улетели в рощу.
К тому же и не находил ничего в обществе людей, как ни старался, а я старался; по крайней мере все мои однолетки, все мои товарищи,
все до одного, оказывались ниже меня мыслями; я не помню ни единого исключения.
Неточные совпадения
Анна Андреевна. Ну, скажите, пожалуйста: ну, не совестно ли вам? Я на вас
одних полагалась, как на порядочного человека:
все вдруг выбежали, и вы туда ж за ними! и я вот ни от кого
до сих пор толку не доберусь. Не стыдно ли вам? Я у вас крестила вашего Ванечку и Лизаньку, а вы вот как со мною поступили!
—
Всего один карась! // А было их
до пропасти, // Да крепко навалились мы, // Теперь — свищи в кулак!
— Коли
всем миром велено: // «Бей!» — стало, есть за что! — // Прикрикнул Влас на странников. — // Не ветрогоны тисковцы, // Давно ли там десятого // Пороли?.. Не
до шуток им. // Гнусь-человек! — Не бить его, // Так уж кого и бить? // Не нам
одним наказано: // От Тискова по Волге-то // Тут деревень четырнадцать, — // Чай, через
все четырнадцать // Прогнали, как сквозь строй! —
Настала ночь,
весь мир затих, //
Одна рыдала пташечка, // Да мертвых не докликалась //
До белого утра!..
Стародум. Как! А разве тот счастлив, кто счастлив
один? Знай, что, как бы он знатен ни был, душа его прямого удовольствия не вкушает. Вообрази себе человека, который бы
всю свою знатность устремил на то только, чтоб ему
одному было хорошо, который бы и достиг уже
до того, чтоб самому ему ничего желать не оставалось. Ведь тогда
вся душа его занялась бы
одним чувством,
одною боязнию: рано или поздно сверзиться. Скажи ж, мой друг, счастлив ли тот, кому нечего желать, а лишь есть чего бояться?