Неточные совпадения
— Да,
мой добрый Алексей, если мне суждено умереть без исповеди, то да будет его святая воля! Ты устал менее
моего и можешь спасти себя. Когда я совсем выбьюсь из сил, оставь меня одного, и если
господь поможет тебе найти приют, то ступай завтра в отчину боярина Кручины-Шалонского, — она недалеко отсюда, — отдай ему…
— Правда, правда! — шепнул купец, поглядывая робко на Киршу. — Посмотрите-ка, у этого озорника, что вытянул всю
мою флягу, нож, сабля… а рожа-то какая, рожа!.. Ух, батюшки! Унеси
господь скорее!..
— Нет, — сказала она, отталкивая руку запорожца, — нет!.. покойная мать
моя завещала мне возлагать всю надежду на
господа, а ты — колдун; языком твоим говорит враг божий, враг истины. Отойди, оставь меня, соблазнитель, — я не верю тебе! А если б и верила, то что мне в этой радости, за которую не могу и не должна благодарить Спасителя и матерь его, Пресвятую Богородицу!
Все приличия были забыты: пьяные
господа обнимали пьяных слуг; некоторые гости ревели наразлад вместе с песенниками; другие, у которых ноги были тверже языка, приплясывали и кривлялись, как рыночные скоморохи, и даже важный Замятня-Опалев несколько раз приподнимался, чтоб проплясать голубца; но, видя, что все его усилия напрасны, пробормотал: «Сердце
мое смятеся и остави мя сила
моя!» Пан Тишкевич хотя не принимал участия в сих отвратительных забавах, но, казалось, не скучал и смеялся от доброго сердца, смотря на безумные потехи других.
— Нет,
господин проезжий, — отвечал старик, махнув рукою, — не видать мне таких удальцов, какие бывали в старину! Да вот хоть для вашей бы милости в
мое время тотчас выискался бы охотник перейти на ту сторону и прислать с перевозу большую лодку; а теперь небойсь — дожидайтесь! Увидите, если не придется вам ночевать на этом берегу. Кто пойдет за лодкою?
— Да это
господин мой! — вскричал Алексей.
— Я исполню долг свой, Козьма Минич, — отвечал Юрий. — Я не могу поднять оружия на того, кому клялся в верности; но никогда руки
мои не обагрятся кровию единоверцев; и если междоусобная война неизбежна, то… — Тут Милославский остановился, глаза его заблистали… — Да! — продолжал он. — Я дал обет служить верой и правдой Владиславу; но есть еще клятва, пред которой ничто все обещания и клятвы земные… Так! сам
господь ниспослал мне эту мысль: она оживила
мою душу!..
— Хорошо,
господин ярыжка! — сказал Кирша. — Если мы выручим Юрия Дмитрича, то я отпущу тебя без всякой обиды; а если ты плохо станешь нам помогать, то закопаю живого в землю. Малыш, дай ему коня да приставь к нему двух казаков, и если они только заметят, что он хочет дать тягу или, чего боже сохрани, завести нас не туда, куда надо, так тут же ему и карачун! А я между тем сбегаю за
моим Вихрем: он недалеко отсюда, и как раз вас догоню.
— Боже
мой!.. это его голос! — вскричал верный служитель, бросившись к ногам своего
господина. — Юрий Дмитрич! — продолжал он, всхлипывая. — Батюшка!.. отец ты
мой!.. Ах злодеи!.. богоотступники!.. что это они сделали с тобою? господи боже
мой! краше в гроб кладут!.. Варвары! кровопийцы!
— Да, отец Авраамий, и если
господь бог сподобит, а вы, благочестивые наставники, удостоите меня принять образ иноческий… то все желания
мои исполнятся.
— В столь юные годы!.. На утре жизни твоей!.. Но точно ли,
мой сын, ты ощущаешь в душе своей призвание божие? Я вижу на твоем лице следы глубокой скорби, и если ты, не вынося с душевным смирением тяготеющей над главою твоей десницы всевышнего, движимый единым отчаянием, противным
господу, спешишь покинуть отца и матерь, а может быть, супругу и детей, то жертва сия не достойна
господа: не горесть земная и отчаяние ведут к нему, но чистое покаяние и любовь.
Сын
мой, светла пред
господом жизнь праведника; но венец мученика есть верх его благости и милосердия!
— Ты молчишь? — продолжал Авраамий. — Колеблешься?.. Да простит тебя
господь! ты надругался над
моими сединами: ты обманул меня. Юноша! ты не сын Милославского!..
— И отечеству, боярин! — перервал с жаром Авраамий. — Мы не иноки западной церкви и благодаря всевышнего, переставая быть мирянами, не перестаем быть русскими. Вспомни, Юрий Дмитрич, где умерли благочестивые старцы Пересвет и Ослябя!.. Но я слышу благовест… Пойдем, сын
мой, станем молить угодника божия, да просияет истина для очей наших и да подаст тебе
господь силу и крепость для исполнения святой его воли!
— Слава тебе господи! — вскричал Алексей. — Насилу ты за ум хватился, боярин! Ну, отлегло от сердца! Знаешь ли что, Юрий Дмитрич? Теперь я скажу всю правду: я не отстал бы от тебя, что б со мной на том свете ни было, если б ты пошел служить не только полякам, но даже татарам; а как бы знал да ведал, что у меня было на совести? Каждый день я клал по двадцати земных поклонов, чтоб
господь простил
мое прегрешение и наставил тебя на путь истинный.
Так я прогневил
господа и должен сносить без ропота горькую
мою участь; но ты молилась, Анастасья! в глазах твоих, устремленных на святые иконы, сияла благодать божия… я видел ясно: никакие земные помыслы не омрачали души твоей… тебя не тяготит ужасный грех поруганной святыни!..
Пусть
господь возьмет остаток дней
моих за одно мгновение твоего душевного покаяния!
— Митя, Митя! — сказал он прерывающимся голосом. — Конец
мой близок… я изнемогаю!.. Если дочь
моя не погибла, сыщи ее… отнеси ей
мое грешное благословение… Я чувствую, светильник жизни
моей угасает… Ах, если б я мог, как православный, умереть смертью христианина!.. Если б
господь сподобил меня… Нет, нет!.. Достоин ли убийца и злодей прикоснуться нечистыми устами… О, ангел-утешитель
мой! Митя!.. молись о кающемся грешнике!
Неточные совпадения
Городничий. Ах, боже
мой, вы всё с своими глупыми расспросами! не дадите ни слова поговорить о деле. Ну что, друг, как твой
барин?.. строг? любит этак распекать или нет?
Колода есть дубовая // У
моего двора, // Лежит давно: из младости // Колю на ней дрова, // Так та не столь изранена, // Как
господин служивенькой. // Взгляните: в чем душа!
Недаром порывается // В Москву, в новорситет!» // А Влас его поглаживал: // «Дай Бог тебе и серебра, // И золотца, дай умную, // Здоровую жену!» // — Не надо мне ни серебра, // Ни золота, а дай
Господь, // Чтоб землякам
моим // И каждому крестьянину // Жилось вольготно-весело // На всей святой Руси!
«Кушай тюрю, Яша! // Молочка-то нет!» // — Где ж коровка наша? — // «Увели,
мой свет! //
Барин для приплоду // Взял ее домой». // Славно жить народу // На Руси святой!
Г-жа Простакова. Братец, друг
мой! Рекомендую вам дорогого гостя нашего,
господина Правдина; а вам, государь
мой, рекомендую брата
моего.