Сильный в крепости и крепкий во бранех…» — народ пал ниц, зарыдал, и все
мольбы слились в одну общую, единственную молитву: «Да спасет господь царство Русское!» По окончании молебствия Феодосий, осенив животворящим крестом и окропив святой водою усердно молящийся народ, произнес вдохновенным голосом: «С нами бог!
Он не видел Минина, не слышал слов его; но видел общий восторг народа, видел радостные слезы, усердные
мольбы всех русских и, как отступник от веры отцов своих, не смел молиться вместе с ними.
— Говори смело, чадо мое, — отвечал старец, — нам ли, многогрешным, отвергать просьбы наших братьев, когда мы сами ежечасно, как малые дети, прибегаем с суетными
мольбами к общему отцу нашему!
Ты ль это, Вальсингам? ты ль самый тот,
Кто три тому недели, на коленях,
Труп матери, рыдая, обнимал
И с воплем бился над ее могилой?
Иль думаешь, она теперь не плачет,
Не плачет горько в самых небесах,
Взирая на пирующего сына,
В пиру разврата, слыша голос твой,
Поющий бешеные песни, между
Мольбы святой и тяжких воздыханий?
Ступай за мной!
Вот послышался как будто чей-то отчаянный вопль, жалобный плач, как будто чья-то
мольба вотще раздалась во всей этой толпе и заныла, замолкла в отчаянии.