Неточные совпадения
—
Слава богу, что я встретил тебя на бульваре, — продолжал молодой
человек. —
Пойдем ходить вместе.
Он взял за руку француза и, отойдя к окну, сказал ему вполголоса несколько слов. На лице офицера не заметно было ни малейшей перемены; можно было подумать, что он разговаривает с знакомым
человеком о хорошей погоде или дожде. Но пылающие щеки защитника европейского образа войны, его беспокойный, хотя гордый и решительный вид — все доказывало, что дело
идет о назначении места и времени для объяснения, в котором красноречивые фразы и логика ни к чему не служат.
— И после этого вы можете меня спрашивать!.. Когда вы, прослужив сорок лет с честию, отдав вполне свой долг отечеству, готовы снова приняться за оружие, то может ли молодой
человек, как я, оставаться простым зрителем этой отчаянной и, может быть, последней борьбы русских с целой Европою? Нет, Федор Андреевич, если б я навсегда должен был отказаться от Полины, то и тогда
пошел бы служить; а постарался бы только, чтоб меня убили на первом сражении.
— Война! — повторила Полина, покачав печально головою. — Ах! когда
люди станут думать, что они все братья, что
слава, честь, лавры, все эти пустые слова не стоят и одной капли человеческой крови. Война! Боже мой!.. И, верно, эта война будет самая бесчеловечная?..
— На что не решится этот баловень фортуны, этот надменный завоеватель, ослепленный собственной своей
славою? Куда не
пойдут за ним французы, привыкшие видеть в нем свое второе провидение? Французы!.. Я знаю
человека, которого ненависть к французам казалась мне отвратительною: теперь я начинаю понимать его.
Обряд венчанья кончился; церковные двери отворились. Впереди молодых
шел священник, в провожании дьячка, который нес фонарь; он поднял уже ногу, чтоб переступить через порог, и вдруг с громким восклицанием отскочил назад: у самых церковных дверей лежал
человек, облитый кровью; в головах у него сидела сумасшедшая Федора.
— Кто? я? Да! я чувствую какую-то слабость… Но я не могу понять, для чего мы здесь, а не там?.. Постой! мне помнится, что лошади стали… ты
пошел за
людьми… да, да! я не во сне это видел, — и вдруг мы очутились здесь. Да что ж ты молчишь?
— Конечно; вот я
человек одинокой! котомку за плеча, да и
пошел куда глаза глядят.
Едва он успел сделать несколько шагов, как ему послышались в близком расстоянии смешанные голоса; сначала он не мог ничего разобрать и не знал, должен ли спрятаться, или
идти навстречу
людям, которые, громко разговаривая меж собою,
шли по одной с ним дороге.
Рославлеву не трудно было отгадать, что французские мародеры повстречались с толпою вооруженных крестьян, и в то самое время, как он колебался, не зная, что ему делать:
идти ли вперед или дожидаться, чем кончится эта встреча, —
человек пять французских солдат, преследуемых крестьянами, пробежали мимо его и рассыпались по лесу.
— Вот уж наши ребята из-за рощи показались.
Пойдем, Кондратий Пахомыч, в мирскую избу. Если они в самом деле захватили какого-нибудь подозрительного
человека, так надобно его порядком допросить, а то, пожалуй, у наших молодцов и правый будет виноват: auri est bonus… [по золоту хорош… (лат.)]
Так говорит сам Наполеон, так говорят почти все французские писатели; а есть
люди (мы не скажем, к какой они принадлежат нации), которые полагают, что французские писатели всегда говорят правду — даже и тогда, когда уверяют, что в России нет соловьев; но есть зато фрукт величиною с вишню, который называется арбузом; что русские происходят от татар, а венгерцы от славян; что Кавказские горы отделяют Европейскую Россию от Азиатской; что у нас знатных
людей обыкновенно венчают архиереи; что ниема глебониш пописко рюскоф — самая употребительная фраза на чистом русском языке; что название славян происходит от французского слова esclaves [рабы] и что, наконец, в 1812 году французы били русских, когда
шли вперед, били их же, когда бежали назад; били под Москвою, под Тарутиным, под Красным, под Малым Ярославцем, под Полоцком, под Борисовым и даже под Вильною, то есть тогда уже, когда некому нас было бить, если б мы и сами этого хотели.
Перестрелка стала утихать, наши стрелки побежали в кусты; мимоходом захватили
человек пять отсталых неприятелей и, добежав до морского берега, увидели две лодки, которые
шли назад, в Данциг, и были уже вне наших выстрелов.
— Тише! Бога ради тише! Что вы? Я не слышал, что вы сказали… не хочу знать… не знаю… Боже мой! до чего мы дожили! какой разврат! Ну что после этого может быть священным для нашей безумной молодежи? Но извините: мне надобно исполнить приказание генерала Дерикура. Милостивый государь! — продолжал жандарм, подойдя к Рославлеву, — на меня возложена весьма неприятная обязанность; но вы сами военный
человек и знаете, что долг службы… не угодно ли вам
идти со мною?
В ту самую минуту, как Рославлев сбирался
идти за жандармом, вбежал в комнату молодой
человек лет двадцати двух, в богатом гусарском мундире и большой медвежьей шапке; он был вооружен не саблею, а коротким заткнутым за пояс трехгранным кинжалом; необыкновенная живость изображалась на его миловидном лице; небольшие закрученные кверху усы и эспаниолетка придавали воинственный вид его выразительной, но несколько женообразной физиономии.
Хотел было я обнять и облобызать его, да не посмел — искривленно так лицо у него было и смотрел тяжело. Вышел он. «Господи, — подумал я, — куда
пошел человек!» Бросился я тут на колени пред иконой и заплакал о нем Пресвятой Богородице, скорой заступнице и помощнице. С полчаса прошло, как я в слезах на молитве стоял, а была уже поздняя ночь, часов около двенадцати. Вдруг, смотрю, отворяется дверь, и он входит снова. Я изумился.
Неточные совпадения
Столько лежит всяких дел, относительно одной чистоты, починки, поправки… словом, наиумнейший
человек пришел бы в затруднение, но, благодарение богу, все
идет благополучно.
Да объяви всем, чтоб знали: что вот, дискать, какую честь бог
послал городничему, — что выдает дочь свою не то чтобы за какого-нибудь простого
человека, а за такого, что и на свете еще не было, что может все сделать, все, все, все!
Хлестаков (рисуется).Помилуйте, сударыня, мне очень приятно, что вы меня приняли за такого
человека, который… Осмелюсь ли спросить вас: куда вы намерены были
идти?
А вы — стоять на крыльце, и ни с места! И никого не впускать в дом стороннего, особенно купцов! Если хоть одного из них впустите, то… Только увидите, что
идет кто-нибудь с просьбою, а хоть и не с просьбою, да похож на такого
человека, что хочет подать на меня просьбу, взашей так прямо и толкайте! так его! хорошенько! (Показывает ногою.)Слышите? Чш… чш… (Уходит на цыпочках вслед за квартальными.)
Городничий. Полно вам, право, трещотки какие! Здесь нужная вещь: дело
идет о жизни
человека… (К Осипу.)Ну что, друг, право, мне ты очень нравишься. В дороге не мешает, знаешь, чайку выпить лишний стаканчик, — оно теперь холодновато. Так вот тебе пара целковиков на чай.