В XIV столетии Россия еще не свергла ига татарского; границы ее тогда были отдалены от Каспийского моря более нежели на тысячу верст, и
обширная степь, от Дона чрез Волгу до Яика простирающаяся, была покрыта племенами монголо-татарскими.
Прежде любопытные иностранцы находили в России пустые, унылые города, где пять или шесть Судей составляли все общество; но теперь в каждой Губернии находят они цветущую столицу, украшенную новыми зданиями, оживленную присутствием многочисленного Дворянства, которое призывает их к веселиям лучших Европейских городов и своим приятным гостеприимством, ласковою учтивостию доказывает им, что
обширные степи и леса не служат в России преградою для успехов светской людкости.
Неточные совпадения
Слово
степь имеет у нас особенное значение и обыкновенно представляет воображению
обширное пространство голой, ровной, безводной земной поверхности; многие
степи таковы действительно, но в Оренбургской губернии, в уездах Уфимском, Стерлитамацком, Белебеевском, Бугульминском, Бугурусланском и Бузулуцком, [Последние три уезда отошли теперь ко вновь учрежденной Самарской губернии]
степи совсем не таковы: поверхность земли в них по большей части неровная, волнистая, местами довольно лесная, даже гористая, пересекаемая оврагами с родниковыми ручьями, степными речками и озерами.
Весною следующего (1772) года кэргызцы (буруты) довершили несчастие калмыков, загнав в
обширную песчаную
степь по северную сторону озера Балхаши, где голод и жажда погубили у них множество и людей и скота.
Как сладостно было сердцу Монархини, когда искреннее усердие вещало Ей: «Сии трудолюбием и художеством украшенные места недавно были горестною пустынею, дикою
степью; где сии
обширные сады зеленеют и гордые палаты возвышаются, там одни песчаные холмы представлялись унылому взору!
Сгустились тучи, ветер веет, // Трава пустынная шумит; // Как черный полог, ночь висит; // И даль пространная чернеет; // Лишь там, в дали
степи обширной, // Как тайный луч звезды призывной, // Зажжен случайною рукой, // Горит огонь во тьме ночной. // Унылый путник, запоздалый, // Один среди глухих
степей, // Плетусь к ночлегу; на своей // Клячонке тощей и усталой // Держу я путь к тому огню; // Ему я рад, как счастья дню…