— Боже мой! — вскричал Рославлев, закрыв рукою глаза. — Боже мой! — повторил он с невольным содроганием. — Я сам… да, я
ненавижу французов; но расстреливать хладнокровно беззащитных пленных!.. Нет! это ужасно!..
— Не знаю, возвышает ли это душу, — перервал с улыбкою артиллерийской офицер, — но на всякой случай я уверен, что это поунизит гордость всемирных победителей и, что всего лучше, заставит русских
ненавидеть французов еще более. Посмотрите, как народ примется их душить! Они, дескать, злодеи, сожгли матушку Москву! А правда ли это или нет, какое нам до этого дело! Лишь только бы их резали.
Неточные совпадения
Привыкший считать себя видимой судьбою народов, представителем всех сил, всего могущества Европы, император
французов должен был
ненавидеть Россию.
Вы так же их
ненавидите, как я, и, может быть, скоро придет время, что и для вас будет наслажденьем зарезать из своих рук хотя одного
француза.
— О! что касается до этого, — отвечал Рославлев, — то
французы должны пенять на самих себя: они заставили себя
ненавидеть, а ненависть не знает сострадания и жалости. Испанцы доказали это.
— В таком случае, monsieur, я не понимаю, — говорит француз, вскакивая и сверкая глазами, — если вы
ненавидите французов, то зачем вы меня держите?
Неточные совпадения
Учителя немецкого языка, все как на подбор, были педантичны, строги и до смешного скупы на хорошие отметки. Их
ненавидели и травили. Зато с живыми, веселыми
французами жили по-дружески, смеялись, острили на их уроках, хлопали их по плечу. Если французский язык был в начале и в конце классных занятий, то особенным шиком считалось вместо молитвы до и после ученья прочитать, например, «Чижика» или «Эндер бэндер козу драл».
А читаешь сочинение
француза — дрожишь за героев, жалеешь их,
ненавидишь, хочешь драться, когда они дерутся, плачешь, когда погибают…
Например, наш сегодняшний дикий спор с Сашей. Я всегда гордился своей гуманностью, которую считаю обязательной для интеллигентного человека, и никогда не делал различия между национальностями, немец ли это,
француз или даже еврей. А между тем и эти газеты, и вся наша контора вот уже два месяца стараются внушить мне, что я должен
ненавидеть немцев, и вот сегодня то же самое в чрезвычайно грубой форме заявила Саша: «Если ты еще и теперь любишь немцев, то ты настоящий подлец!»