Неточные совпадения
— Давай!.. Пароль… лозунг… отзыв… Хорошо! Что это?.. «Воина третьей сотни, Ивана Лосева, за злостное похищение одного индейского петуха и двух поросят выколотить завтрашнего числа перед фрунтом палками».
Дело! «Господин полковой
командир изъявляет свою совершенную признательность господину пятисотенному начальнику Буркину…»
— Как что? — перервал сержант, — да разве сын моего
командира может быть изменником? Ну, статочное ли это
дело? Не правда ли, детушки?
— Извольте, сударь молчать! Или вы думаете, что ротный
командир хуже вас знает, что Демин унтер-офицер исправный и в
деле молодец?.. Но такая непростительная оплошность… Прикажите фельдфебелю нарядить его дежурить по роте без очереди на две недели; а так как вы, господин подпоручик, отвечаете за вашу команду, то если в другой раз случится подобное происшествие…
Но так как его превосходительство не в первый уже раз изволил отдавать и отменять подобные приказы, то
дня через три после этого велели мне отвезти к нему письмо, в котором наш корпусный
командир убеждал его принять обратно в город высланных им жителей.
Неточные совпадения
Вронский поехал во Французский театр, где ему действительно нужно было видеть полкового
командира, не пропускавшего ни одного представления во Французском театре, с тем чтобы переговорить с ним о своем миротворстве, которое занимало и забавляло его уже третий
день. В
деле этом был замешан Петрицкий, которого он любил, и другой, недавно поступивший, славный малый, отличный товарищ, молодой князь Кедров. А главное, тут были замешаны интересы полка.
Обдумав всё, полковой
командир решил оставить
дело без последствий, но потом ради удовольствия стал расспрашивать Вронского о подробностях его свиданья и долго не мог удержаться от смеха, слушая рассказ Вронского о том, как затихавший титулярный советник вдруг опять разгорался, вспоминая подробности
дела, и как Вронский, лавируя при последнем полуслове примирения, ретировался, толкая вперед себя Петрицкого.
— Нет, как хотите, — сказал полковой
командир Вронскому, пригласив его к себе, — Петрицкий становится невозможным. Не проходит недели без истории. Этот чиновник не оставит
дела, он пойдет дальше.
— Нечего их ни жалеть, ни жаловать! — сказал старичок в голубой ленте. — Швабрина сказнить не беда; а не худо и господина офицера допросить порядком: зачем изволил пожаловать. Если он тебя государем не признает, так нечего у тебя и управы искать, а коли признает, что же он до сегодняшнего
дня сидел в Оренбурге с твоими супостатами? Не прикажешь ли свести его в приказную да запалить там огоньку: мне сдается, что его милость подослан к нам от оренбургских
командиров.
— Я не спрашиваю вас, веруете ли вы: если вы уж не уверовали в полкового
командира в полку, в ректора в университете, а теперь отрицаете губернатора и полицию — такие очевидности, то где вам уверовать в Бога! — сказал Райский. — Обратимся к предмету вашего посещения: какое вы
дело имеете до меня?