— Во-первых, для того, чтоб
видеть своими глазами, что делается в Москве, а во-вторых… как бы вам сказать?.. Позвольте, вы кавалерист, так, верно, меня поймете. Случалось ли вам без всякой надобности перескакивать через барьер, который почти вдвое выше обыкновенного, несмотря на то, что вы могли себе сломить шею?
Неточные совпадения
— Ну, ну!.. захандрил! Полно, братец, пойдем!.. Вон, кажется, опять она… Точно так!..
видишь ли вот этот лиловый капотец?.. Ax, mon cher [мой дорогой (франц.).], как хороша!.. прелесть!.. Что за
глаза!.. Какая-то приезжая из Москвы… А ножка, ножка!.. Да пойдем скорее.
Глаза его, устремленные на противоположную сторону улицы, выражали глубокую задумчивость; он постукивал машинально по стеклам пальцами, выбивал тревогу, сбор, разные марши и как будто бы не
видел и не слышал ничего.
— Неизбежный, как судьба!.. — повторила почти набожным голосом хозяйка дома, подняв к небесам свои томные
глаза. — Ах, как должен быть величествен вид вашего Наполеона!.. Мне кажется, я его
вижу перед собою!.. Какой грандиозо [величие (итал.)] должен быть в этом орлином взгляде, в этом…
«Боже мой!..» — Рославлев ахнул, сердце его перестало биться, в
глазах потемнело; он не
видел даже, что вслед за белым платьем какой-то мужчина бросился в воду.
— То-то, смотри, запускать не надобно;
видишь, как у тебя
глаза ввалились. Эх, Парфен! ты точно разнемогаешься. Не полечиться ли, брат?
— А вот увидим-с, — сказал, подходя к ним, человек небольшого роста, с широким красным лицом и прищуренными
глазами. — Позвольте-c!
— Как! — вскричал Рославлев, — так я был на кладбище?.. Я
видел это не во сне?.. Ну что же? говори, говори!.. — продолжал он, вскочив с постели; бледные щеки его вспыхнули,
глаза сверкали; казалось, все силы его возвратились.
— У страха
глаза велики! — возразил Зарецкой. — Французов ли ты
видел?
— Дай-то господи, чтоб приказали! — продолжал Буркин. — Что, господа офицеры, неужели и вас охота не забирает подраться с этими супостатами? Да нет! по
глазам вижу, вы все готовы умереть за матушку Москву, и уж, верно, из вас никто назад не попятится?
Подлинно — у страха
глаза велики: когда неприятельской офицер выбежал из караульни, то показался мне и красавцем и молодцом, а когда подошел ко мне поближе, то я
увидел, что он дурен как смертный грех и по росту годился бы в бессменные форейторы.
Я не раз
видел, и привык уже
видеть, землю, устланную телами убитых на сражении; но эта улица показалась мне столь отвратительною, что я нехотя зажмурил
глаза, и лишь только въехал в город, вдруг сцена переменилась: красивая площадь, кипящая народом, русские офицеры, национальная польская гвардия, красавицы, толпы суетливых жидов, шум, крик, песни, веселые лица; одним словом везде, повсюду жизнь и движение.
Не
видя прока лежать с закрытыми
глазами, я принялся от нечего делать рассматривать мою комнату.
Казалось, все эти гипсовые головы готовы были заговорить со мною; но пуще всех надоел мне колоссальный бюст Демокрита: вполне освещенный луною, он стоял на высоком белом пьедестале, против самой моей постели, скалил зубы и глядел на меня с такою дьявольскою усмешкой, что я, не
видя возможности отделаться иначе от этого нахала, зажмурил опять
глаза, повернулся к стене и, наконец, хотя с трудом, но заснул.
Не знаю, долго ли я пролежал без чувств, только когда пришел в себя, то
увидел, что мертвец, крепко обхватив меня руками, лежит подле меня лицом к лицу; как лед холодная щека его прикасается к моей щеке; раскрытые
глаза его неподвижны… он не дышит.
Я не знал, что думать; в голосе этого злодея было такое добродушие, в улыбке такая простота; но
глаза — о,
глаза его блистали и вертелись, как у демона! «Я
вижу, — продолжал он, — вы не охотники до горячего, так милости прошу нашего польского ростбифа».
— Ни за что-с, это повторяю вам; я положу его перед нею при вас и уйду, не дождавшись единого слова; но надобно, чтоб она знала и
видела своими глазами, что это я, я сам, передаю ей, добровольно, без принуждения и без награды.
Нашлись, конечно, сейчас же такие люди, которые или что-нибудь
видели своими глазами, или что-нибудь слышали собственными ушами; другим стоило только порыться в своей памяти и припомнить, что было сказано кем-то и когда-то; большинство ссылалось без зазрения совести на самых достоверных людей, отличных знакомых и близких родных, которые никогда не согласятся лгать и придумывать от себя, а имеют прекрасное обыкновение говорить только одну правду.
Неточные совпадения
Постой! уж скоро странничек // Доскажет быль афонскую, // Как турка взбунтовавшихся // Монахов в море гнал, // Как шли покорно иноки // И погибали сотнями — // Услышишь шепот ужаса, //
Увидишь ряд испуганных, // Слезами полных
глаз!
Помещик так растрогался, // Что правый
глаз заплаканный // Ему платочком вытерла // Сноха с косой распущенной // И чмокнула старинушку // В здоровый этот
глаз. // «Вот! — молвил он торжественно // Сынам своим наследникам // И молодым снохам. — // Желал бы я, чтоб
видели // Шуты, врали столичные, // Что обзывают дикими // Крепостниками нас, // Чтоб
видели, чтоб слышали…»
И рассказали странники, // Как встретились нечаянно, // Как подрались, заспоривши, // Как дали свой зарок // И как потом шаталися, // Искали по губерниям // Подтянутой, Подстреленной, // Кому живется счастливо. // Вольготно на Руси? // Влас слушал — и рассказчиков //
Глазами мерял: —
Вижу я, // Вы тоже люди странные! — // Сказал он наконец. — // Чудим и мы достаточно. // А вы — и нас чудней! —
Г-жа Простакова. Ты же еще, старая ведьма, и разревелась. Поди, накорми их с собою, а после обеда тотчас опять сюда. (К Митрофану.) Пойдем со мною, Митрофанушка. Я тебя из
глаз теперь не выпущу. Как скажу я тебе нещечко, так пожить на свете слюбится. Не век тебе, моему другу, не век тебе учиться. Ты, благодаря Бога, столько уже смыслишь, что и сам взведешь деточек. (К Еремеевне.) С братцем переведаюсь не по-твоему. Пусть же все добрые люди
увидят, что мама и что мать родная. (Отходит с Митрофаном.)
Стародум. Оттого, мой друг, что при нынешних супружествах редко с сердцем советуют. Дело в том, знатен ли, богат ли жених? Хороша ли, богата ли невеста? О благонравии вопросу нет. Никому и в голову не входит, что в
глазах мыслящих людей честный человек без большого чина — презнатная особа; что добродетель все заменяет, а добродетели ничто заменить не может. Признаюсь тебе, что сердце мое тогда только будет спокойно, когда
увижу тебя за мужем, достойным твоего сердца, когда взаимная любовь ваша…