Неточные совпадения
— А ведь Азорка-то был прежде маменькин, — сказала вдруг Нелли, улыбаясь какому-то
воспоминанию. — Дедушка очень
любил прежде маменьку, и когда мамаша ушла от него, у него и остался мамашин Азорка. Оттого-то он и
любил так Азорку… Мамашу
не простил, а когда собака умерла, так сам умер, — сурово прибавила Нелли, и улыбка исчезла с лица ее.
«Он вас
не забудет никогда, — прибавляла Катя, — да и
не может забыть никогда, потому что у него
не такое сердце;
любит он вас беспредельно, будет всегда
любить, так что если разлюбит вас хоть когда-нибудь, если хоть когда-нибудь перестанет тосковать при
воспоминании о вас, то я сама разлюблю его за это тотчас же…»
Неточные совпадения
Присутствие княгини Тверской, и по
воспоминаниям, связанным с нею, и потому, что он вообще
не любил ее, было неприятно Алексею Александровичу, и он пошел прямо в детскую. В первой детской Сережа, лежа грудью на столе и положив ноги на стул, рисовал что-то, весело приговаривая. Англичанка, заменившая во время болезни Анны француженку, с вязаньем миньярдиз сидевшая подле мальчика, поспешно встала, присела и дернула Сережу.
— Нет, отчего? Я скажу, — просто сказала Варенька и,
не дожидаясь ответа, продолжала: — да, это
воспоминание, и было тяжелое когда-то. Я
любила одного человека, и эту вещь я пела ему.
Счастливая, счастливая, невозвратимая пора детства! Как
не любить,
не лелеять
воспоминаний о ней?
Воспоминания эти освежают, возвышают мою душу и служат для меня источником лучших наслаждений.
Там был записан старый эпизод, когда он только что расцветал, сближался с жизнью,
любил и его
любили. Он записал его когда-то под влиянием чувства, которым жил,
не зная тогда еще, зачем, — может быть, с сентиментальной целью посвятить эти листки памяти своей тогдашней подруги или оставить для себя заметку и
воспоминание в старости о молодой своей любви, а может быть, у него уже тогда бродила мысль о романе, о котором он говорил Аянову, и мелькал сюжет для трогательной повести из собственной жизни.
— Да, кузина: вы обмануты, и ваши тетки прожили жизнь в страшном обмане и принесли себя в жертву призраку, мечте, пыльному
воспоминанию… Он велел! — говорил он, глядя почти с яростью на портрет, — сам жил обманом, лукавством или силою, мотал, творил ужасы, а другим велел
не любить,
не наслаждаться!