Неточные совпадения
— Да, злее меня, потому что вы не хотите простить свою
дочь; вы хотите забыть ее совсем и берете к себе другое дитя, а разве можно забыть свое родное дитя? Разве вы будете
любить меня? Ведь
как только вы на меня взглянете, так и вспомните, что я вам чужая и что у вас была своя
дочь, которую вы сами забыли, потому что вы жестокий человек. А я не хочу жить у жестоких людей, не хочу, не хочу!.. — Нелли всхлипнула и мельком взглянула на меня.
— Непременно, я уйду скоро, — отвечал он, — но я
люблю вас,
как дочь свою, и вы позволите мне посещать себя. Смотрите на меня теперь
как на вашего отца и позвольте мне быть вам полезным.
— Елена Дмитриевна, — сказал он, помолчав, — есть средство спасти тебя. Послушай. Я стар и сед, но
люблю тебя как дочь свою. Поразмысли, Елена, согласна ль ты выйти за меня, старика?
Неточные совпадения
— Для тебя это не имеет смысла, потому что до меня тебе никакого дела нет. Ты не хочешь понять моей жизни. Одно, что меня занимало здесь, — Ганна. Ты говоришь, что это притворство. Ты ведь говорил вчера, что я не
люблю дочь, а притворяюсь, что
люблю эту Англичанку, что это ненатурально; я бы желала знать,
какая жизнь для меня здесь может быть натуральна!
Я к ней наконец так привык,
как к
дочери, и она меня
любила.
На старшую
дочь Александру Степановну он не мог во всем положиться, да и был прав, потому что Александра Степановна скоро убежала с штабс-ротмистром, бог весть
какого кавалерийского полка, и обвенчалась с ним где-то наскоро в деревенской церкви, зная, что отец не
любит офицеров по странному предубеждению, будто бы все военные картежники и мотишки.
— Ну, что уж… Вот, Варюша-то… Я ее
как дочь люблю, монахини на бога не работают,
как я на нее, а она меня за худые простыни воровкой сочла. Кричит, ногами топала, там — у черной сотни, у быка этого. Каково мне? Простыни-то для раненых. Прислуга бастовала, а я — работала, милый! Думаешь — не стыдно было мне? Опять же и ты, — ты вот здесь, тут — смерти ходят, а она ушла, да-а!
— Он
любит Анну Васильевну тоже, и Зинаиду Михайловну, да все не так, — продолжала она, — он с ними не станет сидеть два часа, не смешит их и не рассказывает ничего от души; он говорит о делах, о театре, о новостях, а со мной он говорит,
как с сестрой… нет,
как с
дочерью, — поспешно прибавила она, — иногда даже бранит, если я не пойму чего-нибудь вдруг или не послушаюсь, не соглашусь с ним.