На третий день мы узнали все. От меня он кинулся прямо к князю, не застал его дома и оставил ему записку; в записке он писал, что знает о словах его,
сказанных чиновнику, что считает их себе смертельным оскорблением, а князя низким человеком и вследствие всего этого вызывает его на дуэль, предупреждая при этом, чтоб князь не смел уклоняться от вызова, иначе будет обесчещен публично.
Сухо, коротко и вежливо он извещал Ихменева, что в словах своих,
сказанных чиновнику, он никому не обязан никаким отчетом.
Знаю, что в эту минуту нервы мои расстроены в сильной степени, и как будто слышу последние слова,
сказанные мне моим старичком доктором: «Нет, никакое здоровье не выдержит подобных напряжений, потому что это невозможно!» Однако ж покамест это возможно!