Неточные совпадения
— Ну, так я и
ждал! — вскричал
дядя, всплеснув руками. — Так я и думал! Ведь это он про тебя, Сергей, говорит, что «ученый». Ну, что теперь делать?
— Друг мой… — засуетился по обыкновению своему
дядя, —
подожди только две минуты: я, брат, иду теперь к маменьке… там надо кончить… важное, великое, громадное дело!..
— Много, конечно, не сделают, а что напакостят — так это наверно. Потребуют деньги за молчание и за помощь: я того и
жду… Только я много не могу им дать, и не дам — я уж решился; больше трех тысяч ассигнациями невозможно. Рассудите сами: три тысячи сюда, пятьсот серебром свадьба, потому что
дяде все сполна нужно отдать; потом старые долги; ну, сестре хоть что-нибудь, так, хоть что-нибудь. Много ль из ста-то тысяч останется? Ведь это разоренье!.. Обноскины, впрочем, уехали.
Пораженный известием, я вскочил с кровати, поспешно оделся и сбежал вниз. Думая отыскать
дядю в доме, где, казалось, все еще спали и ничего не знали о происшедшем, я осторожно поднялся на парадное крыльцо и в сенях встретил Настеньку. Одета она была наскоро, в каком-то утреннем пеньюаре иль шлафроке. Волосы ее были в беспорядке: видно было, что она только что вскочила с постели и как будто
поджидала кого-то в сенях.
Я нашел всю компанию, то есть
дядю, Бахчеева и Мизинчикова, на заднем дворе, у конюшен. В коляску Бахчеева впрягали свежих лошадей. Все было готово к отъезду:
ждали только меня.
Дядя задрожал, побледнел, закусил губу и бросился усаживать Татьяну Ивановну. Я зашел с другой стороны коляски и
ждал своей очереди садиться, как вдруг очутился подле меня Обноскин и схватил меня за руку.
—
Подожди, Евграф Ларионыч! — вскричал
дядя. — Умоляю! Еще одно слово будет, Евграф, одно только слово…
Неточные совпадения
— А чего такого? На здоровье! Куда спешить? На свидание, что ли? Все время теперь наше. Я уж часа три тебя
жду; раза два заходил, ты спал. К Зосимову два раза наведывался: нет дома, да и только! Да ничего, придет!.. По своим делишкам тоже отлучался. Я ведь сегодня переехал, совсем переехал, с
дядей. У меня ведь теперь
дядя… Ну да к черту, за дело!.. Давай сюда узел, Настенька. Вот мы сейчас… А как, брат, себя чувствуешь?
Только
дядя Григорий, как маятник, ходит взад и вперед по комнате, да Клюквин прислонился к косяку двери и все время стоит в наклоненном положении, точно
ждет, что его сейчас позовут.
— Решил! он решил!.. ах ты, распостылый! — крикнула матушка, вся дрожа от волнения, и, закусив губу, подошла близко к Федосу. — Ты спроси прежде, как
дядя с теткой решат… Он решил! Ступай с моих глаз долой,
жди в девичьей, пока я надумаю, как с тобой поступить!
Я
ждал с жутким чувством, когда исчезнет последней ярко — белая шляпа
дяди Генриха, самого высокого из братьев моей матери, и, наконец, остался один…
В другой раз
дядя, вооруженный толстым колом, ломился со двора в сени дома, стоя на ступенях черного крыльца и разбивая дверь, а за дверью его
ждали дедушка, с палкой в руках, двое постояльцев, с каким-то дрекольем, и жена кабатчика, высокая женщина, со скалкой; сзади их топталась бабушка, умоляя: