Неточные совпадения
— Это она всегда, как
рассердится, возьмет, да и бросит что-нибудь на пол, — шептал мне сконфуженный
дядя. — Но это только — когда
рассердится… Ты, брат, не смотри, не замечай, гляди в сторону… Зачем ты об Коровкине-то заговорил?..
— Ну, уж это ты увлекся, Степан, не так это будет! — вскричал
дядя. — Впрочем, чего ж ты так
сердишься? Дивлюсь я на тебя, Степан, тебе-то чего?
Илья продолжал угрожать Пашке, но
дядя рассердился и закричал на него, что с ним бывало редко. Тогда Илья смутно почувствовал, что ему нельзя равняться с «тутошними» ребятишками, и, затаив неприязнь к Пашке, ещё больше сдружился с Яковом.
Ворковая лошадь с разрезанными губами понеслась опять вскачь назад… Все думали, что это была посылка за новым привозом соломы. Между зрителями послышался укоризненный говор: зачем распорядители охоты не подумали ранее припасти столько соломы, чтобы она была здесь с излишком.
Дядя сердился и кричал что-то такое, чего я не мог разобрать за всею поднявшеюся в это время у людей суетою и еще более усилившимся визгом собак и хлопаньем арапников.
Да и не все ли равно? Ведь он бесповоротно решил в первом же порте остаться, и ну ее к черту, эту отвратительную службу… Пусть
дядя сердится, а он не виноват… Ишь, ведь как мечется во все стороны корвет… О, господи, что это за ужасная качка… И неужели можно к ней привыкнуть когда-нибудь…
Неточные совпадения
Они никогда не сближались потом. Химик ездил очень редко к
дядям; в последний раз он виделся с моим отцом после смерти Сенатора, он приезжал просить у него тысяч тридцать рублей взаймы на покупку земли. Отец мой не дал; Химик
рассердился и, потирая рукою нос, с улыбкой ему заметил: «Какой же тут риск, у меня именье родовое, я беру деньги для его усовершенствования, детей у меня нет, и мы друг после друга наследники». Старик семидесяти пяти лет никогда не прощал племяннику эту выходку.
Я прежде о нем почти не знал; но мои
дяди любили иногда заходить в столярную подразнить Михея и забавлялись тем, что он
сердился, гонялся за ними с деревянным молотком, бранил их и даже иногда бивал, что доставляло им большое удовольствие и чему они от души хохотали.
— История эта длинная, — отвечала она, — впрочем, тут все свои: значит, можно говорить свободно.
Дядя уж теперь не
рассердится — так,
дядя?
Настала зима. Александр обыкновенно обедал по пятницам у
дяди. Но вот уж прошло четыре пятницы, он не являлся, не заходил и в другие дни. Лизавета Александровна
сердилась; Петр Иваныч ворчал, что он заставлял понапрасну ждать себя лишние полчаса.
Тут
дядя неожиданно и странно легко
рассердился, оттолкнул тарелку с закуской, брезгливо сморщил лицо и, закурив папиросу, пробормотал глухо: