Вы поймете и сами покажете дело в настоящем виде, а не как бог знает что, как
глупую мечту сумасбродного человека… от несчастий, заметьте, от долгих несчастий, а не как черт знает там какой небывалый государственный заговор!..
«И к чему все эти прежние хмурости, — думал я в иные упоительные минуты, — к чему эти старые больные надрывы, мое одинокое и угрюмое детство, мои
глупые мечты под одеялом, клятвы, расчеты и даже „идея“?
Неточные совпадения
Особенно счастлив я был, когда, ложась спать и закрываясь одеялом, начинал уже один, в самом полном уединении, без ходящих кругом людей и без единого от них звука, пересоздавать жизнь на иной лад. Самая яростная мечтательность сопровождала меня вплоть до открытия «идеи», когда все
мечты из
глупых разом стали разумными и из мечтательной формы романа перешли в рассудочную форму действительности.
Я и до нее жил в
мечтах, жил с самого детства в мечтательном царстве известного оттенка; но с появлением этой главной и все поглотившей во мне идеи
мечты мои скрепились и разом отлились в известную форму: из
глупых сделались разумными.
Кукишев видел это разливанное море и сгорал от зависти. Ему захотелось во что бы ни стало иметь точно такой же въезжий дом и точь-в-точь такую же «кралю». Тогда можно было бы и время разнообразнее проводить: сегодня ночь — у Люлькинской «крали», завтра ночь — у его, Кукишева, «крали». Это была его заветная
мечта,
мечта глупого человека, который чем
глупее, тем упорнее в достижении своих целей. И самою подходящею личностью для осуществления этой
мечты представлялась Аннинька.
Знаете ли, Настенька, до чего я дошел? знаете ли, что я уже принужден справлять годовщину своих ощущений, годовщину того, что было прежде так мило, чего, в сущности, никогда не бывало, — потому что эта годовщина справляется все по тем же
глупым, бесплотным мечтаниям, — и делать это, потому что и этих-то
глупых мечтаний нет, затем, что нечем их выжить: ведь и
мечты выживаются!
Досаднее и
глупее всего казалось ей то, что сегодняшние
мечты насчет Пименова были честны, возвышенны, благородны, но в то же время она чувствовала, что Лысевич и даже Крылин для нее были ближе, чем Пименов и все рабочие, взятые вместе.