Неточные совпадения
— Где же деньги? — кричала она. — О господи, неужели же он все пропил! Ведь двенадцать целковых в сундуке оставалось!.. — и вдруг, в бешенстве, она
схватила его
за волосы и потащила в комнату. Мармеладов сам облегчал ее усилия, смиренно ползя
за нею на коленках.
И,
схватив городового
за руку, он потащил его к скамейке.
Но бедный мальчик уже не помнит себя. С криком пробивается он сквозь толпу к савраске, обхватывает ее мертвую, окровавленную морду и целует ее, целует ее в глаза, в губы… Потом вдруг вскакивает и в исступлении бросается с своими кулачонками на Миколку. В этот миг отец, уже долго гонявшийся
за ним,
схватывает его, наконец, и выносит из толпы.
И, наконец, когда уже гость стал подниматься в четвертый этаж, тут только он весь вдруг встрепенулся и успел-таки быстро и ловко проскользнуть назад из сеней в квартиру и притворить
за собой дверь. Затем
схватил запор и тихо, неслышно, насадил его на петлю. Инстинкт помогал. Кончив все, он притаился не дыша, прямо сейчас у двери. Незваный гость был уже тоже у дверей. Они стояли теперь друг против друга, как давеча он со старухой, когда дверь разделяла их, а он прислушивался.
И бегу, этта, я
за ним, а сам кричу благим матом; а как с лестницы в подворотню выходить — набежал я с размаху на дворника и на господ, а сколько было с ним господ, не упомню, а дворник
за то меня обругал, а другой дворник тоже обругал, и дворникова баба вышла, тоже нас обругала, и господин один в подворотню входил, с дамою, и тоже нас обругал, потому мы с Митькой поперек места легли: я Митьку
за волосы
схватил и повалил и стал тузить, а Митька тоже, из-под меня,
за волосы меня ухватил и стал тузить, а делали мы то не по злобе, а по всей то есь любови, играючи.
— Пусти! — сказал Раскольников и хотел пройти мимо. Это уже вывело Разумихина из себя: он крепко
схватил его
за плечо.
Но лодки было уж не надо: городовой сбежал по ступенькам схода к канаве, сбросил с себя шинель, сапоги и кинулся в воду. Работы было немного: утопленницу несло водой в двух шагах от схода, он
схватил ее
за одежду правою рукою, левою успел схватиться
за шест, который протянул ему товарищ, и тотчас же утопленница была вытащена. Ее положили на гранитные плиты схода. Она очнулась скоро, приподнялась, села, стала чихать и фыркать, бессмысленно обтирая мокрое платье руками. Она ничего не говорила.
И,
схватив за плечо Раскольникова, он бросил его на улицу. Тот кувыркнулся было, но не упал, выправился, молча посмотрел на всех зрителей и пошел далее.
И,
схватив за руку Дунечку так, что чуть не вывернул ей руки, он пригнул ее посмотреть на то, что «вот уж он и очнулся». И мать и сестра смотрели на Разумихина как на провидение, с умилением и благодарностью; они уже слышали от Настасьи, чем был для их Роди, во все время болезни, этот «расторопный молодой человек», как назвала его, в тот же вечер, в интимном разговоре с Дуней, сама Пульхерия Александровна Раскольникова.
Он стоял с обеими дамами,
схватив их обеих
за руки, уговаривая их и представляя им резоны с изумительною откровенностью и, вероятно, для большего убеждения, почти при каждом слове своем, крепко-накрепко, как в тисках, сжимал им обеим руки до боли и, казалось, пожирал глазами Авдотью Романовну, нисколько этим не стесняясь.
— Восхитительная? Ты сказал восхитительная! — заревел Разумихин и вдруг бросился на Зосимова и
схватил его
за горло. — Если ты когда-нибудь осмелишься… Понимаешь? Понимаешь? — кричал он, потрясая его
за воротник и прижав к стене, — слышал?
Он рассчитал без хозяина: Пульхерия Александровна так и бросилась к нему,
схватила его
за обе руки и чуть не поцеловала их.
— Ох, нет, нет, нет! — И Соня бессознательным жестом
схватила его
за обе руки, как бы упрашивая, чтобы нет.
Он был еще очень молод, одет как простолюдин, роста среднего, худощавый, с волосами, обстриженными в кружок, с тонкими, как бы сухими чертами лица. Неожиданно оттолкнутый им человек первый бросился было
за ним в комнату и успел
схватить его
за плечо: это был конвойный; но Николай дернул руку и вырвался от него еще раз.
Но через мгновение быстро приподнялась, быстро придвинулась к нему,
схватила его
за обе руки и, крепко сжимая их, как в тисках, тонкими своими пальцами, стала опять неподвижно, точно приклеившись, смотреть в его лицо.
(Она
схватила его
за плечо; он приподнялся, смотря на нее почти в изумлении.)
Пойдешь? — спрашивала она его, вся дрожа, точно в припадке,
схватив его
за обе руки, крепко стиснув их в своих руках и смотря на него огневым взглядом.
Лебезятников продолжал бы и еще, но Соня, слушавшая его едва переводя дыхание, вдруг
схватила мантильку, шляпку и выбежала из комнаты, одеваясь на бегу. Раскольников вышел вслед
за нею, Лебезятников
за ним.
Случилось так, что Коля и Леня, напуганные до последней степени уличною толпой и выходками помешанной матери, увидев, наконец, солдата, который хотел их взять и куда-то вести, вдруг, как бы сговорившись,
схватили друг друга
за ручки и бросились бежать. С воплем и плачем кинулась бедная Катерина Ивановна догонять их. Безобразно и жалко было смотреть на нее, бегущую, плачущую, задыхающуюся. Соня и Полечка бросились вслед
за нею.
Соня упала на ее труп, обхватила ее руками и так и замерла, прильнув головой к иссохшей груди покойницы. Полечка припала к ногам матери и целовала их, плача навзрыд. Коля и Леня, еще не поняв, что случилось, но предчувствуя что-то очень страшное,
схватили один другого обеими руками
за плечики и, уставившись один в другого глазами, вдруг вместе, разом, раскрыли рты и начали кричать. Оба еще были в костюмах: один в чалме, другая в ермолке с страусовым пером.
Дай же, я думаю, хоть и упущу на время одно, зато другое
схвачу за хвост, — своего-то, своего-то по крайности не упущу.
Он
схватил бутылку и без церемонии вышвырнул ее
за окошко. Филипп принес воды.
Он постучал в дверь; ему отперла мать. Дунечки дома не было. Даже и служанки на ту пору не случилось. Пульхерия Александровна сначала онемела от радостного изумления; потом
схватила его
за руку и потащила в комнату.