Неточные совпадения
— С
тех пор, государь мой, — продолжал он
после некоторого молчания, — с
тех пор, по одному неблагоприятному случаю и по донесению неблагонамеренных лиц, — чему особенно способствовала Дарья Францовна, за
то будто бы, что ей в надлежащем почтении манкировали, — с
тех пор дочь моя, Софья Семеновна, желтый билет принуждена была получить, и уже вместе с нами по случаю сему не могла оставаться.
Ну-с, государь ты мой (Мармеладов вдруг как будто вздрогнул, поднял голову и в упор посмотрел на своего слушателя), ну-с, а на другой же день,
после всех сих мечтаний (
то есть это будет ровно пять суток назад
тому) к вечеру, я хитрым обманом, как тать в нощи, похитил у Катерины Ивановны от сундука ее ключ, вынул, что осталось из принесенного жалованья, сколько всего уж не помню, и вот-с, глядите на меня, все!
По убеждению его выходило, что это затмение рассудка и упадок воли охватывают человека подобно болезни, развиваются постепенно и доходят до высшего своего момента незадолго до совершения преступления; продолжаются в
том же виде в самый момент преступления и еще несколько времени
после него, судя по индивидууму; затем проходят, так же как проходит всякая болезнь.
Он нарочно пошевелился и что-то погромче пробормотал, чтоб и виду не подать, что прячется; потом позвонил в третий раз, но тихо, солидно и без всякого нетерпения. Вспоминая об этом
после, ярко, ясно, эта минута отчеканилась в нем навеки; он понять не мог, откуда он взял столько хитрости,
тем более что ум его как бы померкал мгновениями, а тела своего он почти и не чувствовал на себе… Мгновение спустя послышалось, что снимают запор.
Раскольникову показалось, что письмоводитель стал с ним небрежнее и презрительнее
после его исповеди, — но странное дело, — ему вдруг стало самому решительно все равно до чьего бы
то ни было мнения, и перемена эта произошла как-то в один миг, в одну минуту.
Ну, слушай историю: ровно на третий день
после убийства, поутру, когда они там нянчились еще с Кохом да Пестряковым, — хотя
те каждый свой шаг доказали: очевидность кричит! — объявляется вдруг самый неожиданный факт.
Он вышел, весь дрожа от какого-то дикого истерического ощущения, в котором между
тем была часть нестерпимого наслаждения, — впрочем, мрачный, ужасно усталый. Лицо его было искривлено, как бы
после какого-то припадка. Утомление его быстро увеличивалось. Силы его возбуждались и приходили теперь вдруг, с первым толчком, с первым раздражающим ощущением, и так же быстро ослабевали, по мере
того как ослабевало ощущение.
В
то же время он ясно сознавал, что мечта, загоревшаяся в голове его, в высшей степени неосуществима, — до
того неосуществима, что ему даже стало стыдно ее, и он поскорей перешел к другим, более насущным заботам и недоумениям, оставшимся ему в наследство
после «растреклятого вчерашнего дня».
Вымылся он в это утро рачительно, — у Настасьи нашлось мыло, — вымыл волосы, шею и особенно руки. Когда же дошло до вопроса: брить ли свою щетину иль нет (у Прасковьи Павловны имелись отличные бритвы, сохранившиеся еще
после покойного господина Зарницына),
то вопрос с ожесточением даже был решен отрицательно: «Пусть так и остается! Ну как подумают, что я выбрился для… да непременно же подумают! Да ни за что же на свете!
То есть не подумайте, чтоб я опасался чего-нибудь там этакого: все это произведено было в совершенном порядке и в полной точности: медицинское следствие обнаружило апоплексию, происшедшую от купания сейчас
после плотного обеда, с выпитою чуть не бутылкой вина, да и ничего другого и обнаружить оно не могло…
— Да уж три раза приходила. Впервой я ее увидал в самый день похорон, час спустя
после кладбища. Это было накануне моего отъезда сюда. Второй раз третьего дня, в дороге, на рассвете, на станции Малой Вишере; а в третий раз, два часа
тому назад, на квартире, где я стою, в комнате; я был один.
После обыкновенных процедур
тем дело и кончилось, но впоследствии явился, однако, донос, что ребенок был… жестоко оскорблен Свидригайловым.
Как нарочно, незадолго перед
тем,
после долгих соображений и ожиданий, он решил наконец окончательно переменить карьеру и вступить в более обширный круг деятельности, а с
тем вместе мало-помалу перейти и в более высшее общество, о котором он давно уже с сладострастием подумывал…
Я не так глуп… хотя драка, впрочем, и есть…
то есть
после не будет, а теперь-то вот еще есть… тьфу! черт!
Из яств, кроме кутьи, было три-четыре блюда (между прочим, и блины), всё с кухни Амалии Ивановны, да сверх
того ставились разом два самовара для предполагавшихся
после обеда чаю и пуншу.
От природы была она характера смешливого, веселого и миролюбивого, но от беспрерывных несчастий и неудач она до
того яростно стала желать и требовать, чтобы все жили в мире и радости и не смели жить иначе, что самый легкий диссонанс в жизни, самая малейшая неудача стали приводить ее тотчас же чуть не в исступление, и она в один миг,
после самых ярких надежд и фантазий, начинала клясть судьбу, рвать и метать все, что ни попадало под руку, и колотиться головой об стену.
«Для кого же
после этого делались все приготовления?» Даже детей, чтобы выгадать место, посадили не за стол, и без
того занявший всю комнату, а накрыли им в заднем углу на сундуке, причем обоих маленьких усадили на скамейку, а Полечка, как большая, должна была за ними присматривать, кормить их и утирать им, «как благородным детям», носики.
Затем я вас проводил до дверей, — все в
том же, с вашей стороны, смущении, —
после чего, оставшись наедине с Андреем Семеновичем и переговорив с ним минут около десяти, Андрей Семенович вышел, я же снова обратился к столу, с лежавшими на нем деньгами, с целью, сосчитав их, отложить, как и предполагал я прежде, особо.
После Миколки в
тот же день была сцена у Сони; вел и кончил он ее совсем, совсем не так, как бы мог воображать себе прежде… ослабел, значит, мгновенно и радикально!
Были в
то время произнесены между ними такие слова, произошли такие движения и жесты, обменялись они такими взглядами, сказано было кой-что таким голосом, доходило до таких пределов, что уж
после этого не Миколке (которого Порфирий наизусть с первого слова и жеста угадал), не Миколке было поколебать самую основу его убеждений.
Знаю, что вы слова мои как рацею теперь принимаете заученную; да, может,
после вспомните, пригодится когда-нибудь; для
того и говорю.
После долгих слез состоялся между нами такого рода изустный контракт: первое, я никогда не оставлю Марфу Петровну и всегда пребуду ее мужем; второе, без ее позволения не отлучусь никуда; третье, постоянной любовницы не заведу никогда; четвертое, за это Марфа Петровна позволяет мне приглянуть иногда на сенных девушек, но не иначе как с ее секретного ведома; пятое, боже сохрани меня полюбить женщину из нашего сословия; шестое, если на случай, чего боже сохрани, меня посетит какая-нибудь страсть, большая и серьезная,
то я должен открыться Марфе Петровне.
— Это не
тот ли лакей, который вам
после смерти трубку приходил набивать… еще сами мне рассказывали? — раздражался все более и более Раскольников.
— А, вы про это! — засмеялся Свидригайлов, — да, я бы удивился, если бы,
после всего, вы пропустили это без замечания. Ха! ха! Я хоть нечто и понял из
того, что вы тогда… там… накуролесили и Софье Семеновне сами рассказывали, но, однако, что ж это такое? Я, может, совсем отсталый человек и ничего уж понимать не могу. Объясните, ради бога, голубчик! Просветите новейшими началами.
А помните, как много мы в этом же роде и на эту же
тему переговорили с вами вдвоем, сидя по вечерам на террасе в саду, каждый раз
после ужина.
Он глубоко задумался о
том: «каким же это процессом может так произойти, что он, наконец, пред всеми ими уже без рассуждений смирится, убеждением смирится! А что ж, почему ж и нет? Конечно, так и должно быть. Разве двадцать лет беспрерывного гнета не добьют окончательно? Вода камень точит. И зачем, зачем же жить
после этого, зачем я иду теперь, когда сам знаю, что все это будет именно так, как по книге, а не иначе!»
Дуня припомнила, между прочим, слова брата, что мать вслушивалась в ее бред, в ночь накануне
того последнего рокового дня,
после сцены ее с Свидригайловым: не расслышала ли она чего-нибудь тогда?