Неточные совпадения
И он вдруг ощутил, что мнительность его,
от одного соприкосновения с Порфирием,
от двух только
слов,
от двух только взглядов, уже разрослась в одно мгновение в чудовищные размеры… и что это страшно опасно: нервы раздражаются,
волнение увеличивается. «Беда! Беда!.. Опять проговорюсь».
Дух у него захватило, и он не докончил. Он слушал в невыразимом
волнении, как человек, насквозь его раскусивший,
от самого себя отрекался. Он боялся поверить и не верил. В двусмысленных еще
словах он жадно искал и ловил чего-нибудь более точного и окончательного.
— Все это
от вас зависит,
от вас,
от вас одной, — начал он с сверкающими глазами, почти шепотом, сбиваясь и даже не выговаривая иных
слов от волнения.
Неточные совпадения
— Да, да, прощай! — проговорил Левин, задыхаясь
от волнения и, повернувшись, взял свою палку и быстро пошел прочь к дому. При
словах мужика о том, что Фоканыч живет для души, по правде, по-Божью, неясные, но значительные мысли толпою как будто вырвались откуда-то иззаперти и, все стремясь к одной цели, закружились в его голове, ослепляя его своим светом.
Они прошли молча несколько шагов. Варенька видела, что он хотел говорить; она догадывалась о чем и замирала
от волнения радости и страха. Они отошли так далеко, что никто уже не мог бы слышать их, но он всё еще не начинал говорить. Вареньке лучше было молчать. После молчания можно было легче сказать то, что они хотели сказать, чем после
слов о грибах; но против своей воли, как будто нечаянно, Варенька сказала:
Наблюдая
волнение Варвары, ее быстрые переходы
от радости, вызванной его ласковой улыбкой, мягким
словом, к озлобленной печали, которую он легко вызывал
словом небрежным или насмешливым, Самгин все увереннее чувствовал, что в любую минуту он может взять девушку. Моментами эта возможность опьяняла его. Он не соблазнялся, но, любуясь своей сдержанностью, все-таки спрашивал себя: «Что мешает? Лидия? Маракуев?»
От волнения он удваивал начальные слога некоторых
слов. Кутузов смотрел на него улыбаясь и вежливо пускал дым из угла рта в сторону патрона, патрон отмахивался ладонью; лицо у него было безнадежное, он гладил подбородок карандашом и смотрел на синий череп, качавшийся пред ним. Поярков неистово кричал:
Слово было жестоко; оно глубоко уязвило Обломова: внутри оно будто обожгло его, снаружи повеяло на него холодом. Он в ответ улыбнулся как-то жалко, болезненно-стыдливо, как нищий, которого упрекнули его наготой. Он сидел с этой улыбкой бессилия, ослабевший
от волнения и обиды; потухший взгляд его ясно говорил: «Да, я скуден, жалок, нищ… бейте, бейте меня!..»