Неточные совпадения
В комнате
было душно, но
окна она
не отворила; с лестницы несло вонью, но дверь на лестницу
была не затворена; из внутренних помещений, сквозь непритворенную дверь, неслись волны табачного дыма, она кашляла, но дверь
не притворяла.
Много
окон, выходивших на этот огромный квадратный метр,
было отперто в эту минуту, но он
не поднял головы — силы
не было.
Стараясь развязать снурок и оборотясь к
окну, к свету (все
окна у ней
были заперты, несмотря на духоту), она на несколько секунд совсем его оставила и стала к нему задом. Он расстегнул пальто и высвободил топор из петли, но еще
не вынул совсем, а только придерживал правою рукой под одеждой. Руки его
были ужасно слабы; самому ему слышалось, как они, с каждым мгновением, все более немели и деревенели. Он боялся, что выпустит и уронит топор… вдруг голова его как бы закружилась.
— А, понимаю, понимаю! — вдруг догадался Лебезятников. — Да, вы имеете право… Оно, конечно, по моему личному убеждению, вы далеко хватаете в ваших опасениях, но… вы все-таки имеете право. Извольте, я остаюсь. Я стану здесь у
окна и
не буду вам мешать… По-моему, вы имеете право…
— Так, так, это так! — в восторге подтверждал Лебезятников. — Это должно
быть так, потому что он именно спрашивал меня, как только вошла к нам в комнату Софья Семеновна, «тут ли вы?
Не видал ли я вас в числе гостей Катерины Ивановны?» Он отозвал меня для этого к
окну и там потихоньку спросил. Стало
быть, ему непременно надо
было, чтобы тут
были вы! Это так, это все так!
Затем, сунув деньги в карман, он хотел
было переменить на себе платье, но, посмотрев в
окно и прислушавшись к грозе и дождю, махнул рукой, взял шляпу и вышел,
не заперев квартиры.
Это
была клетушка до того маленькая, что даже почти
не под рост Свидригайлову, в одно
окно; постель очень грязная, простой крашеный стол и стул занимали почти все пространство.
«Это под
окном, должно
быть, какой-нибудь сад, — подумал он, — шумят деревья; как я
не люблю шум деревьев ночью, в бурю и в темноту, скверное ощущение!» И он вспомнил, как, проходя давеча мимо Петровского парка, с отвращением даже подумал о нем.
От
окна было, впрочем, холодно и сыро;
не вставая с места, он натащил на себя одеяло и закутался в него.
Ему даже отойти от них
не хотелось, но он поднялся по лестнице и вошел в большую, высокую залу, и опять и тут везде, у
окон, около растворенных дверей на террасу, на самой террасе, везде
были цветы.
Я пошел в «Стенку» — кабак, хитроумно устроенный в каменном заборе. Он отличался тем, что в нем
не было окон и свет падал в него сквозь отверстие в потолке. В сущности, это была квадратная яма, вырытая в земле и покрытая сверху тесом. В ней пахло землей, махоркой и перегорелой водкой, ее наполняли завсегдатаи — темные люди. Они целыми днями торчали тут, ожидая закутившего мастерового для того, чтоб донага опить его.
Неточные совпадения
Он больше виноват: говядину мне подает такую твердую, как бревно; а суп — он черт знает чего плеснул туда, я должен
был выбросить его за
окно. Он меня морил голодом по целым дням… Чай такой странный: воняет рыбой, а
не чаем. За что ж я… Вот новость!
Но торжество «вольной немки» приходило к концу само собою. Ночью, едва успела она сомкнуть глаза, как услышала на улице подозрительный шум и сразу поняла, что все для нее кончено. В одной рубашке, босая, бросилась она к
окну, чтобы, по крайней мере, избежать позора и
не быть посаженной, подобно Клемантинке, в клетку, но
было уже поздно.
— И на кой черт я
не пошел прямо на стрельцов! — с горечью восклицал Бородавкин, глядя из
окна на увеличивавшиеся с минуты на минуту лужи, — в полчаса
был бы уж там!
Несмотря на то, что снаружи еще доделывали карнизы и в нижнем этаже красили, в верхнем уже почти всё
было отделано. Пройдя по широкой чугунной лестнице на площадку, они вошли в первую большую комнату. Стены
были оштукатурены под мрамор, огромные цельные
окна были уже вставлены, только паркетный пол
был еще
не кончен, и столяры, строгавшие поднятый квадрат, оставили работу, чтобы, сняв тесемки, придерживавшие их волоса, поздороваться с господами.
— Да, я слышал, — сказал Сергей Иванович, останавливаясь у ее
окна и заглядывая в него. Какая прекрасная черта с его стороны! — прибавил он, заметив, что Вронского в отделении
не было.