Неточные совпадения
Во-первых, надо было
петлю сделать и к пальто пришить, — дело минуты.
Что же касается
петли, то это была очень ловкая его собственная выдумка:
петля назначалась для топора.
Теперь же, с
петлей, стоит только вложить в нее лезвие топора, и он будет висеть спокойно, под мышкой изнутри, всю дорогу.
Эту
петлю он тоже уже две недели назад придумал.
Он бросился стремглав на топор (это был топор) и вытащил его из-под лавки, где он лежал между двумя поленами; тут же, не выходя, прикрепил его к
петле, обе руки засунул в карманы и вышел из дворницкой; никто не заметил!
Затем огляделся в последний раз, подобрался, оправился и еще раз попробовал в
петле топор.
Стараясь развязать снурок и оборотясь к окну, к свету (все окна у ней были заперты, несмотря на духоту), она на несколько секунд совсем его оставила и стала к нему задом. Он расстегнул пальто и высвободил топор из
петли, но еще не вынул совсем, а только придерживал правою рукой под одеждой. Руки его были ужасно слабы; самому ему слышалось, как они, с каждым мгновением, все более немели и деревенели. Он боялся, что выпустит и уронит топор… вдруг голова его как бы закружилась.
Тщательно вложил он топор в
петлю под пальто.
И, наконец, когда уже гость стал подниматься в четвертый этаж, тут только он весь вдруг встрепенулся и успел-таки быстро и ловко проскользнуть назад из сеней в квартиру и притворить за собой дверь. Затем схватил запор и тихо, неслышно, насадил его на
петлю. Инстинкт помогал. Кончив все, он притаился не дыша, прямо сейчас у двери. Незваный гость был уже тоже у дверей. Они стояли теперь друг против друга, как давеча он со старухой, когда дверь разделяла их, а он прислушивался.
В ужасе смотрел Раскольников на прыгавший в
петле крюк запора и с тупым страхом ждал, что вот-вот и запор сейчас выскочит.
Так и есть, так и есть:
петлю под мышкой до сих пор не снял!
Такая улика!» Он сдернул
петлю и поскорей стал разрывать ее в куски, запихивая их под подушку в белье.
Погодя немного минут, баба в коровник пошла и видит в щель: он рядом в сарае к балке кушак привязал,
петлю сделал; стал на обрубок и хочет себе
петлю на шею надеть; баба вскрикнула благим матом, сбежались: «Так вот ты каков!» — «А ведите меня, говорит, в такую-то часть, во всем повинюсь».
Он постоял над ней: «боится!» — подумал он, тихонько высвободил из
петли топор и ударил старуху по темени, раз и другой.
Эта минута была ужасно похожа, в его ощущении, на ту, когда он стоял за старухой, уже высвободив из
петли топор, и почувствовал, что уже «ни мгновения нельзя было терять более».
Старец теперь опять начал действовать, особенно после петли-то припомнился.
И хотя бы судьба послала ему раскаяние — жгучее раскаяние, разбивающее сердце, отгоняющее сон, такое раскаяние, от ужасных мук которого мерещится
петля и омут! О, он бы обрадовался ему! Муки и слезы — ведь это тоже жизнь. Но он не раскаивался в своем преступлении.
Неточные совпадения
Купцы. Так уж сделайте такую милость, ваше сиятельство. Если уже вы, то есть, не поможете в нашей просьбе, то уж не знаем, как и быть: просто хоть в
петлю полезай.
Постоем совсем заморил, хоть в
петлю полезай.
— По-нашему ли, Климушка? // А Глеб-то?.. — // Потолковано // Немало: в рот положено, // Что не они ответчики // За Глеба окаянного, // Всему виною: крепь! // — Змея родит змеенышей. // А крепь — грехи помещика, // Грех Якова несчастного, // Грех Глеба родила! // Нет крепи — нет помещика, // До
петли доводящего // Усердного раба, // Нет крепи — нет дворового, // Самоубийством мстящего // Злодею своему, // Нет крепи — Глеба нового // Не будет на Руси!
Суровы наши промыслы: // Дави тетерю
петлею, // Медведя режь рогатиной, // Сплошаешь — сам пропал!
Стану я руки убийством марать, // Нет, не тебе умирать!» // Яков на сосну высокую прянул, // Вожжи в вершине ее укрепил, // Перекрестился, на солнышко глянул, // Голову в
петлю — и ноги спустил!..