Неточные совпадения
— Представь себе, скоропостижно! — заторопилась Пульхерия Александровна, ободренная его любопытством, — и как раз в то самое время, как я тебе письмо тогда отправила, в тот самый даже день! Вообрази, этот ужасный человек,
кажется, и был причиной ее
смерти. Говорят, он ее ужасно избил!
— Когда?.. — приостановился Раскольников, припоминая, — да дня за три до ее
смерти я был у ней,
кажется. Впрочем, я ведь не выкупить теперь вещи иду, — подхватил он с какою-то торопливою и особенною заботой о вещах, — ведь у меня опять всего только рубль серебром… из-за этого вчерашнего проклятого бреду!
— Ах, Петр Петрович, вы не поверите, до какой степени вы меня теперь испугали! — продолжала Пульхерия Александровна. — Я его всего только два раза видела, и он мне
показался ужасен, ужасен! Я уверена, что он был причиною
смерти покойницы Марфы Петровны.
Смерть Марфы Петровны,
кажется, производит на него впечатление…
Соня беспрерывно сообщала, что он постоянно угрюм, несловоохотлив и даже почти нисколько не интересуется известиями, которые она ему сообщает каждый раз из получаемых ею писем; что он спрашивает иногда о матери; и когда она, видя, что он уже предугадывает истину, сообщила ему, наконец, об ее
смерти, то, к удивлению ее, даже и известие о
смерти матери на него как бы не очень сильно подействовало, по крайней мере, так
показалось ей с наружного вида.
Но прошло еще время, и вдруг оказалось, что уже давно и крепко и до нестерпимости властно его душою владеет покойный отец, и чем дальше, тем крепче; и то, что
казалось смертью, явилось душе и памяти как чудесное воскресение, начало новой таинственной жизни.
Неточные совпадения
И
смерть эта, которая тут, в этом любимом брате, с просонков стонущем и безразлично по привычке призывавшем то Бога, то чорта, была совсем не так далека, как ему прежде
казалось.
Теперь и мысль о
смерти не
казалась ей более так страшна и ясна, и самая
смерть не представлялась более неизбежною.
— Да, вот эта женщина, Марья Николаевна, не умела устроить всего этого, — сказал Левин. — И… должен признаться, что я очень, очень рад, что ты приехала. Ты такая чистота, что… — Он взял ее руку и не поцеловал (целовать ее руку в этой близости
смерти ему
казалось непристойным), а только пожал ее с виноватым выражением, глядя в ее просветлевшие глаза.
Говорить о постороннем ему
казалось оскорбительным, нельзя; говорить о
смерти, о мрачном — тоже нельзя.
— На том свете? Ох, не люблю я тот свет! Не люблю, — сказал он, остановив испуганные дикие глаза на лице брата. — И ведь вот,
кажется, что уйти изо всей мерзости, путаницы, и чужой и своей, хорошо бы было, а я боюсь
смерти, ужасно боюсь
смерти. — Он содрогнулся. — Да выпей что-нибудь. Хочешь шампанского? Или поедем куда-нибудь. Поедем к Цыганам! Знаешь, я очень полюбил Цыган и русские песни.