Неточные совпадения
Переведя дух и прижав рукой стукавшее сердце,
тут же нащупав и оправив еще раз топор, он стал осторожно и тихо подниматься на лестницу, поминутно прислушиваясь. Но и лестница на ту пору стояла совсем пустая; все
двери были заперты; никого-то не встретилось. Во втором этаже одна пустая квартира была, правда, растворена настежь, и в ней работали маляры, но те и не поглядели. Он постоял, подумал и пошел дальше. «Конечно, было бы лучше, если б их здесь совсем не было, но… над ними еще два этажа».
Дверь, как и тогда, отворилась на крошечную щелочку, и опять два вострые и недоверчивые взгляда уставились на него из темноты.
Тут Раскольников потерялся и сделал было важную ошибку.
И, наконец, когда уже гость стал подниматься в четвертый этаж,
тут только он весь вдруг встрепенулся и успел-таки быстро и ловко проскользнуть назад из сеней в квартиру и притворить за собой
дверь. Затем схватил запор и тихо, неслышно, насадил его на петлю. Инстинкт помогал. Кончив все, он притаился не дыша, прямо сейчас у
двери. Незваный гость был уже тоже у
дверей. Они стояли теперь друг против друга, как давеча он со старухой, когда
дверь разделяла их, а он прислушивался.
С изумлением оглядывал он себя и все кругом в комнате и не понимал: как это он мог вчера, войдя, не запереть
дверь на крючок и броситься на диван не только не раздевшись, но даже в шляпе: она скатилась и
тут же лежала на полу, близ подушки.
— Это пусть, а все-таки вытащим! — крикнул Разумихин, стукнув кулаком по столу. — Ведь
тут что всего обиднее? Ведь не то, что они врут; вранье всегда простить можно; вранье дело милое, потому что к правде ведет. Нет, то досадно, что врут, да еще собственному вранью поклоняются. Я Порфирия уважаю, но… Ведь что их, например, перво-наперво с толку сбило?
Дверь была заперта, а пришли с дворником — отперта: ну, значит, Кох да Пестряков и убили! Вот ведь их логика.
Тут и захотел я его задержать: „Погоди, Миколай, говорю, аль не выпьешь?“ А сам мигнул мальчишке, чтобы
дверь придержал, да из-за застойки-то выхожу: как он
тут от меня прыснет, да на улицу, да бегом, да в проулок, — только я и видел его.
— Воздуху пропустить, свежего! Да водицы бы вам, голубчик, испить, ведь это припадок-с! — И он бросился было к
дверям приказать воды, но
тут же в углу, кстати, нашелся графин с водой.
— Сюрпризик-с, вот
тут, за
дверью у меня сидит, хе-хе-хе! (Он указал пальцем на запертую
дверь в перегородке, которая вела в казенную квартиру его.) — Я и на замок припер, чтобы не убежал.
— Ну какие
тут депутаты-с, батенька! Вообразится же человеку! Да этак по форме и действовать-то нельзя, как вы говорите, дела вы, родимый, не знаете… А форма не уйдет-с, сами увидите!.. — бормотал Порфирий, прислушиваясь к
дверям.
Ему даже отойти от них не хотелось, но он поднялся по лестнице и вошел в большую, высокую залу, и опять и
тут везде, у окон, около растворенных
дверей на террасу, на самой террасе, везде были цветы.
— Что ты! Ты куда? Оставайся, оставайся! Я один, — вскричал он в малодушной досаде и, почти озлобившись, пошел к
дверям. — И к чему
тут целая свита! — бормотал он, выходя.
Похолодев и чуть-чуть себя помня, отворил он
дверь в контору. На этот раз в ней было очень мало народу, стоял какой-то дворник и еще какой-то простолюдин. Сторож и не выглядывал из своей перегородки. Раскольников прошел в следующую комнату. «Может, еще можно будет и не говорить», — мелькало в нем.
Тут одна какая-то личность из писцов, в приватном сюртуке, прилаживалась что-то писать у бюро. В углу усаживался еще один писарь. Заметова не было. Никодима Фомича, конечно, тоже не было.
Неточные совпадения
И
тут я с печи спрыгнула, // Обулась. Долго слушала, — // Все тихо, спит семья! // Чуть-чуть я
дверью скрипнула // И вышла. Ночь морозная… // Из Домниной избы, // Где парни деревенские // И девки собиралися, // Гремела песня складная. // Любимая моя…
«Она еще
тут! — подумала она. — Что я скажу ей, Боже мой! что я наделала, что я говорила! За что я обидела ее? Что мне делать? Что я скажу ей?» думала Кити и остановилась у
двери.
В то время как она входила, лакей Вронского с расчесанными бакенбардами, похожий на камер-юнкера, входил тоже. Он остановился у
двери и, сняв фуражку, пропустил ее. Анна узнала его и
тут только вспомнила, что Вронский вчера сказал, что не приедет. Вероятно, он об этом прислал записку.
Он молча вышел из
двери и
тут же столкнулся с Марьей Николаевной, узнавшей о его приезде и не смевшей войти к нему. Она была точно такая же, какою он видел ее в Москве; то же шерстяное платье и голые руки и шея и то же добродушно-тупое, несколько пополневшее, рябое лицо.
— До свиданья, Иван Петрович. Да посмотрите, не
тут ли брат, и пошлите его ко мне, — сказала дама у самой
двери и снова вошла в отделение.