Неточные совпадения
Ибо
хотя Катерина Ивановна и преисполнена великодушных чувств, но
дама горячая и раздраженная, и оборвет…
— Луиза Ивановна, вы бы сели, — сказал он мельком разодетой багрово-красной
даме, которая все стояла, как будто не смея сама сесть,
хотя стул был рядом.
— Ich danke, [Благодарю (нем.).] — сказала та и тихо, с шелковым шумом, опустилась на стул. Светло-голубое с белою кружевною отделкой платье ее, точно воздушный шар, распространилось вокруг стула и заняло чуть не полкомнаты. Понесло духами. Но
дама, очевидно, робела того, что занимает полкомнаты и что от нее так несет духами,
хотя и улыбалась трусливо и нахально вместе, но с явным беспокойством.
— Позвольте, позвольте, я с вами совершенно согласен, но позвольте и мне разъяснить, — подхватил опять Раскольников, обращаясь не к письмоводителю, а все к Никодиму Фомичу, но стараясь всеми силами обращаться тоже и к Илье Петровичу,
хотя тот упорно делал вид, что роется в бумагах и презрительно не обращает на него внимания, — позвольте и мне с своей стороны разъяснить, что я живу у ней уж около трех лет, с самого приезда из провинции и прежде… прежде… впрочем, отчего ж мне и не признаться в свою очередь, с самого начала я
дал обещание, что женюсь на ее дочери, обещание словесное, совершенно свободное…
— Но позвольте, позвольте же мне, отчасти, все рассказать… как было дело и… в свою очередь…
хотя это и лишнее, согласен с вами, рассказывать, — но год назад эта девица умерла от тифа, я же остался жильцом, как был, и хозяйка, как переехала на теперешнюю квартиру, сказала мне… и сказала дружески… что она совершенно во мне уверена и все… но что не
захочу ли я
дать ей это заемное письмо, в сто пятнадцать рублей, всего что она считала за мной долгу.
— Так? Вы говорите, так? Ну так после этого вы… вы… — закричал он в восторге, — вы источник доброты, чистоты, разума и… совершенства!
Дайте вашу руку,
дайте… вы тоже
дайте вашу, я
хочу поцеловать ваши руки здесь, сейчас, на коленах!
— Ну вот хоть бы этот чиновник! — подхватил Разумихин, — ну, не сумасшедший ли был ты у чиновника? Последние деньги на похороны вдове отдал! Ну,
захотел помочь —
дай пятнадцать,
дай двадцать, ну да хоть три целковых себе оставь, а то все двадцать пять так и отвалил!
Но если ему надо, для своей идеи, перешагнуть
хотя бы и через труп, через кровь, то он внутри себя, по совести, может, по-моему,
дать себе разрешение перешагнуть через кровь, — смотря, впрочем, по идее и по размерам ее, — это заметьте.
Петр Петрович вошел и довольно любезно,
хотя и с удвоенною солидностью, раскланялся с
дамами. Впрочем, смотрел так, как будто немного сбился и еще не нашелся. Пульхерия Александровна, тоже как будто сконфузившаяся, тотчас же поспешила рассадить всех за круглым столом, на котором кипел самовар. Дуня и Лужин поместились напротив друг друга по обоим концам стола. Разумихин и Раскольников пришлись напротив Пульхерии Александровны, — Разумихин ближе к Лужину, а Раскольников подле сестры.
— А, идут! — вскричал Раскольников, — ты за ними послал!.. Ты их ждал! Ты рассчитал… Ну, подавай сюда всех: депутатов, свидетелей, чего
хочешь…
давай! Я готов! готов!..
Не явилась тоже и одна тонная
дама с своею «перезрелою девой», дочерью, которые
хотя и проживали всего только недели с две в нумерах у Амалии Ивановны, но несколько уже раз жаловались на шум и крик, подымавшийся из комнаты Мармеладовых, особенно когда покойник возвращался пьяный домой, о чем, конечно, стало уже известно Катерине Ивановне, через Амалию же Ивановну, когда та, бранясь с Катериной Ивановной и грозясь прогнать всю семью, кричала во все горло, что они беспокоят «благородных жильцов, которых ноги не стоят».
Затем она еще раз гордо и с достоинством осмотрела своих гостей и вдруг с особенною заботливостью осведомилась громко и через стол у глухого старичка: «Не
хочет ли он еще жаркого и
давали ли ему лиссабонского?» Старичок не ответил и долго не мог понять, о чем его спрашивают,
хотя соседи для смеху даже стали его расталкивать. Он только озирался кругом разиня рот, чем еще больше поджег общую веселость.
Ну и решил, что вам действительно передо мной совестно такие куши
давать и, кроме того, может быть, подумал я, он
хочет ей сюрприз сделать, удивить ее, когда она найдет у себя в кармане целых сто рублей.
Шаховской, заведовавший в семидесятых годах дуйскою каторгой, высказывает мнение, которое следовало бы теперешним администраторам принять и к сведению и к руководству: «Вознаграждение каторжных за работы
дает хотя какую-нибудь собственность арестанту, а всякая собственность прикрепляет его к месту; вознаграждение позволяет арестантам по взаимном соглашении улучшать свою пищу, держать в большей чистоте одежду и помещение, а всякая привычка к удобствам производит тем большее страдание в лишении их, чем удобств этих более; совершенное же отсутствие последних и всегда угрюмая, неприветливая обстановка вырабатывает в арестантах такое равнодушие к жизни, а тем более к наказаниям, что часто, когда число наказываемых доходило до 80 % наличного состава, приходилось отчаиваться в победе розог над теми пустыми природными потребностями человека, ради выполнения которых он ложится под розги; вознаграждение каторжных, образуя между ними некоторую самостоятельность, устраняет растрату одежды, помогает домообзаводству и значительно уменьшает затраты казны в отношении прикрепления их к земле по выходе на поселение».
Неточные совпадения
Хлестаков. Да вот тогда вы
дали двести, то есть не двести, а четыреста, — я не
хочу воспользоваться вашею ошибкою; — так, пожалуй, и теперь столько же, чтобы уже ровно было восемьсот.
Анна Андреевна. После? Вот новости — после! Я не
хочу после… Мне только одно слово: что он, полковник? А? (С пренебрежением.)Уехал! Я тебе вспомню это! А все эта: «Маменька, маменька, погодите, зашпилю сзади косынку; я сейчас». Вот тебе и сейчас! Вот тебе ничего и не узнали! А все проклятое кокетство; услышала, что почтмейстер здесь, и
давай пред зеркалом жеманиться: и с той стороны, и с этой стороны подойдет. Воображает, что он за ней волочится, а он просто тебе делает гримасу, когда ты отвернешься.
Хлестаков. Я с тобою, дурак, не
хочу рассуждать. (Наливает суп и ест.)Что это за суп? Ты просто воды налил в чашку: никакого вкусу нет, только воняет. Я не
хочу этого супу,
дай мне другого.
Г-жа Простакова.
Дай мне сроку
хотя на три дни. (В сторону.) Я
дала бы себя знать…
Софья. Всех и вообразить не можешь. Он
хотя и шестнадцати лет, а достиг уже до последней степени своего совершенства и
дале не пойдет.