— А вот через Афанасия Ивановича Вахрушина, об котором, почитаю, неоднократно изволили слышать-с, по просьбе вашей мамаши, чрез нашу контору вам перевод-с, — начал артельщик, прямо обращаясь к Раскольникову. —
В случае если уже вы состоите в понятии-с — тридцать пять рублей вам вручить-с, так как Семен Семенович от Афанасия Ивановича, по просьбе вашей мамаши, по прежнему манеру о том уведомление получили. Изволите знать-с?
Неточные совпадения
Конечно,
если бы даже целые годы приходилось ему ждать удобного
случая, то и тогда, имея замысел, нельзя было рассчитывать наверное на более очевидный шаг к успеху этого замысла, как тот, который представлялся вдруг сейчас. Во всяком
случае, трудно было бы узнать накануне и наверно, с большею точностию и с наименьшим риском, без всяких опасных расспросов и разыскиваний, что завтра,
в таком-то часу, такая-то старуха, на которую готовится покушение, будет дома одна-одинехонька.
Еще зимой один знакомый ему студент, Покорев, уезжая
в Харьков, сообщил ему как-то
в разговоре адрес старухи Алены Ивановны,
если бы на
случай пришлось ему что заложить.
И, однако ж, одеваясь, он осмотрел свой костюм тщательнее обыкновенного. Другого платья у него не было, а
если б и было, он, быть может, и не надел бы его, — «так, нарочно бы не надел». Но во всяком
случае циником и грязною неряхой нельзя оставаться: он не имеет права оскорблять чувства других, тем более что те, другие, сами
в нем нуждаются и сами зовут к себе. Платье свое он тщательно отчистил щеткой. Белье же было на нем всегда сносное; на этот счет он был особенно чистоплотен.
Я просто-запросто намекнул, что «необыкновенный» человек имеет право… то есть не официальное право, а сам имеет право разрешить своей совести перешагнуть… через иные препятствия, и единственно
в том только
случае,
если исполнение его идеи (иногда спасительной, может быть, для всего человечества) того потребует.
— Так что ж? Так что ж? — повторял Свидригайлов, смеясь нараспашку, — ведь это bonne guerre, [добрая война (фр.).] что называется, и самая позволительная хитрость!.. Но все-таки вы меня перебили; так или этак, подтверждаю опять: никаких неприятностей не было бы,
если бы не
случай в саду. Марфа Петровна…
Хлыст я употребил, во все наши семь лет, всего только два раза (
если не считать еще одного третьего
случая, весьма, впрочем, двусмысленного):
в первый раз — два месяца спустя после нашего брака, тотчас же по приезде
в деревню, и вот теперешний последний
случай.
Вот почему Петр Петрович положил, по приезде
в Петербург, немедленно разузнать,
в чем дело, и
если надо, то на всякий
случай забежать вперед и заискать у «молодых поколений наших».
— Отнюдь нет-с, и даже
в некотором смысле нелепость. Я только намекнул о временном вспоможении вдове умершего на службе чиновника, —
если только будет протекция, — но, кажется, ваш покойный родитель не только не выслужил срока, но даже и не служил совсем
в последнее время. Одним словом, надежда хоть и могла бы быть, но весьма эфемерная, потому никаких,
в сущности, прав на вспоможение,
в сем
случае, не существует, а даже напротив… А она уже и о пенсионе задумала, хе-хе-хе! Бойкая барыня!
Похвальный лист этот, очевидно, должен был теперь послужить свидетельством о праве Катерины Ивановны самой завести пансион; но главное, был припасен с тою целью, чтобы окончательно срезать «обеих расфуфыренных шлепохвостниц», на
случай если б они пришли на поминки, и ясно доказать им, что Катерина Ивановна из самого благородного, «можно даже сказать, аристократического дома, полковничья дочь и уж наверно получше иных искательниц приключений, которых так много расплодилось
в последнее время».
А теперь я пришла только сказать (Дуня стала подыматься с места), что
если, на
случай, я тебе
в чем понадоблюсь или понадобится тебе… вся моя жизнь или что… то кликни меня, я приду.
На всякий
случай есть у меня и еще к вам просьбица, — прибавил он, понизив голос, — щекотливенькая она, а важная:
если, то есть на всякий
случай (чему я, впрочем, не верую и считаю вас вполне неспособным),
если бы на
случай, — ну так, на всякий
случай, — пришла бы вам охота
в эти сорок — пятьдесят часов как-нибудь дело покончить иначе, фантастическим каким образом — ручки этак на себя поднять (предположение нелепое, ну да уж вы мне его простите), то — оставьте краткую, но обстоятельную записочку.
— К нам? По какому? — воскликнул Илья Петрович. (Он был, по-видимому,
в превосходнейшем и даже капельку
в возбужденном состоянии духа.) —
Если по делу, то еще рано пожаловали. Я сам по
случаю… А впрочем, чем могу. Я признаюсь вам… как? как? Извините…
— Понимаю. Они совсем и не грозят донести; они говорят только: «Мы, конечно, не донесем, но,
в случае если дело откроется, то…» вот что они говорят, и все; но я думаю, что этого довольно! Дело не в том: что бы там ни вышло и хотя бы эти записки были у меня теперь же в кармане, но быть солидарным с этими мошенниками, быть их товарищем вечно, вечно! Лгать России, лгать детям, лгать Лизе, лгать своей совести!..
Тотчас же она явилась у нас, привезя с собой на извозчике целый узел. Объявив с первого слова, что теперь и не уйдет от меня, и приехала, чтоб помогать мне в хлопотах, она развязала узел. В нем были сиропы, варенья для больной, цыплята и курица,
в случае если больная начнет выздоравливать, яблоки для печенья, апельсины, киевские сухие варенья (на случай если доктор позволит), наконец, белье, простыни, салфетки, женские рубашки, бинты, компрессы — точно на целый лазарет.
Неточные совпадения
Хлестаков. Чрезвычайно неприятна. Привыкши жить, comprenez vous [понимаете ли (фр.).],
в свете и вдруг очутиться
в дороге: грязные трактиры, мрак невежества…
Если б, признаюсь, не такой
случай, который меня… (посматривает на Анну Андреевну и рисуется перед ней)так вознаградил за всё…
Дети, которые при рождении оказываются не обещающими быть твердыми
в бедствиях, умерщвляются; люди крайне престарелые и негодные для работ тоже могут быть умерщвляемы, но только
в таком
случае,
если, по соображениям околоточных надзирателей,
в общей экономии наличных сил города чувствуется излишек.
Некоторые отделы этой книги и введение были печатаемы
в повременных изданиях, и другие части были читаны Сергеем Ивановичем людям своего круга, так что мысли этого сочинения не могли быть уже совершенной новостью для публики; но всё-таки Сергей Иванович ожидал, что книга его появлением своим должна будет произвести серьезное впечатление на общество и
если не переворот
в науке, то во всяком
случае сильное волнение
в ученом мире.
— Но я полагал, что Анна Аркадьевна отказывается от развода
в том
случае,
если я требую обязательства оставить мне сына. Я так и отвечал и думал, что дело это кончено. И считаю его оконченным, — взвизгнул Алексей Александрович.
— Позволь, дай договорить мне. Я люблю тебя. Но я говорю не о себе; главные лица тут — наш сын и ты сама. Очень может быть, повторяю, тебе покажутся совершенно напрасными и неуместными мои слова; может быть, они вызваны моим заблуждением.
В таком
случае я прошу тебя извинить меня. Но
если ты сама чувствуешь, что есть хоть малейшие основания, то я тебя прошу подумать и,
если сердце тебе говорит, высказать мне…