Неточные совпадения
Старуха полезла
в карман за ключами и пошла
в другую комнату за занавески.
— Ключи она, стало быть,
в правом
кармане носит…
— А! — закричала она
в исступлении, — воротился! Колодник! Изверг!.. А где деньги? Что у тебя
в кармане, показывай! И платье не то! Где твое платье? где деньги? говори!..
Уходя, Раскольников успел просунуть руку
в карман, загреб сколько пришлось медных денег, доставшихся ему с разменянного
в распивочной рубля, и неприметно положил на окошко.
— Вот, Настасья, возьми, пожалуйста, — сказал он, пошарив
в кармане (он так и спал одетый) и вытащив горсточку меди, — сходи и купи мне сайку. Да возьми
в колбасной хоть колбасы немного, подешевле.
— Послушайте, — сказал Раскольников, — вот (он пошарил
в кармане и вытащил двадцать копеек; нашлись), вот, возьмите извозчика и велите ему доставить по адресу. Только бы адрес-то нам узнать!
Запустив же руку
в боковой
карман пальто, он мог и конец топорной ручки придерживать, чтоб она не болталась; а так как пальто было очень широкое, настоящий мешок, то и не могло быть приметно снаружи, что он что-то рукой, через
карман, придерживает.
Он бросился стремглав на топор (это был топор) и вытащил его из-под лавки, где он лежал между двумя поленами; тут же, не выходя, прикрепил его к петле, обе руки засунул
в карманы и вышел из дворницкой; никто не заметил!
Он положил топор на пол, подле мертвой, и тотчас же полез ей
в карман, стараясь не замараться текущею кровию, —
в тот самый правый
карман, из которого она
в прошлый раз вынимала ключи.
Кошелек был очень туго набит; Раскольников сунул его
в карман не осматривая, кресты сбросил старухе на грудь и, захватив на этот раз и топор, бросился обратно
в спальню.
Выбрав все, даже выворотив
карманы, чтоб удостовериться, не остается ли еще чего, он всю эту кучу перенес
в угол.
Так, стало быть, и
в кармане тоже должна быть кровь, потому что я еще мокрый кошелек тогда
в карман сунул!» Мигом выворотил он
карман, и — так и есть — на подкладке
кармана есть следы, пятна!
Он взглянул:
в правой руке у него отрезанные куски бахромы, носок и лоскутья вырванного
кармана. Так и спал с ними. Потом уже, размышляя об этом, вспоминал он, что и полупросыпаясь
в жару, крепко-накрепко стискивал все это
в руке и так опять засыпал.
Он бросился
в угол, запустил руку под обои и стал вытаскивать вещи и нагружать ими
карманы. Всего оказалось восемь штук: две маленькие коробки, с серьгами или с чем-то
в этом роде, — он хорошенько не посмотрел; потом четыре небольшие сафьянные футляра. Одна цепочка была просто завернута
в газетную бумагу. Еще что-то
в газетной бумаге, кажется орден…
Он поклал все
в разные
карманы,
в пальто и
в оставшийся правый
карман панталон, стараясь, чтоб было неприметнее. Кошелек тоже взял заодно с вещами. Затем вышел из комнаты, на этот раз даже оставив ее совсем настежь.
Оглядевшись еще раз, он уже засунул и руку
в карман, как вдруг у самой наружной стены, между воротами и желобом, где все расстояние было шириною
в аршин, заметил он большой неотесанный камень, примерно, может быть, пуда
в полтора весу, прилегавший прямо к каменной уличной стене.
Под камнем образовалось небольшое углубление; тотчас же стал он бросать
в него все из
кармана.
Он пошел к печке, отворил ее и начал шарить
в золе: кусочки бахромы от панталон и лоскутья разорванного
кармана так и валялись, как он их тогда бросил, стало быть никто не смотрел!
— Вот Раскольников! — промямлил Зосимов, кивнув на больного, затем зевнул, причем как-то необыкновенно много раскрыл свой рот и необыкновенно долго держал его
в таком положении. Потом медленно потащился
в свой жилетный
карман, вынул огромнейшие выпуклые глухие золотые часы, раскрыл, посмотрел и так же медленно и лениво потащился опять их укладывать.
А как дело ведет? — берет десяти-двадцатирублевые вещи, набивает ими
карман, роется
в бабьей укладке,
в тряпье, — а
в комоде,
в верхнем ящике,
в шкатулке, одних чистых денег на полторы тысячи нашли, кроме билетов!
Одевшись совсем во все новое, он взглянул на деньги, лежавшие на столе, подумал и положил их
в карман.
Четыре пересчитал, а пятую принял не считая, на веру, чтобы только
в карман да убежать поскорее.
— Я его знаю, знаю! — закричал он, протискиваясь совсем вперед, — это чиновник, отставной, титулярный советник, Мармеладов! Он здесь живет, подле,
в доме Козеля… Доктора поскорее! Я заплачу, вот! — Он вытащил из
кармана деньги и показывал полицейскому. Он был
в удивительном волнении.
Я только не захотел проходить мимо голодной матери, зажимая
в кармане свой рубль,
в ожидании „всеобщего счастия“.
— То есть вы этим выражаете, что я хлопочу
в свой
карман. Не беспокойтесь, Родион Романович, если б я хлопотал
в свою выгоду, то не стал бы так прямо высказываться, не дурак же ведь я совсем. На этот счет открою вам одну психологическую странность. Давеча я, оправдывая свою любовь к Авдотье Романовне, говорил, что был сам жертвой. Ну так знайте же, что никакой я теперь любви не ощущаю, н-никакой, так что мне самому даже странно это, потому что я ведь действительно нечто ощущал…
И
в самом деле, он показал ему ключ, вынув из
кармана.
— Покойник муж действительно имел эту слабость, и это всем известно, — так и вцепилась вдруг
в него Катерина Ивановна, — но это был человек добрый и благородный, любивший и уважавший семью свою; одно худо, что по доброте своей слишком доверялся всяким развратным людям и уж бог знает с кем он не пил, с теми, которые даже подошвы его не стоили! Вообразите, Родион Романович,
в кармане у него пряничного петушка нашли: мертво-пьяный идет, а про детей помнит.
— Вот сычиха-то! — зашептала тотчас же опять Катерина Ивановна Раскольникову, почти развеселившись, — хотела сказать: носил руки
в карманах, а вышло, что он по
карманам лазил, кхи-кхи!
Амалия Ивановна не снесла и тотчас же заявила, что ее «фатер аус Берлин буль ошень, ошень важны шеловек и обе рук по
карман ходиль и всё делал этак: пуф! пуф!», и чтобы действительнее представить своего фатера, Амалия Ивановна привскочила со стула, засунула свои обе руки
в карманы, надула щеки и стала издавать какие-то неопределенные звуки ртом, похожие на пуф-пуф, при громком хохоте всех жильцов, которые нарочно поощряли Амалию Ивановну своим одобрением, предчувствуя схватку.
Придя домой, я, — свидетель тому Андрей Семенович, — стал считать деньги и, сосчитав две тысячи триста рублей, спрятал их
в бумажник, а бумажник
в боковой
карман сюртука.
— Я ничего не брала у вас, — прошептала
в ужасе Соня, — вы дали мне десять рублей, вот возьмите их. — Соня вынула из
кармана платок, отыскала узелок, развязала его, вынула десятирублевую бумажку и протянула руку Лужину.
И Катерина Ивановна не то что вывернула, а так и выхватила оба
кармана, один за другим наружу. Но из второго, правого,
кармана вдруг выскочила бумажка и, описав
в воздухе параболу, упала к ногам Лужина. Это все видели; многие вскрикнули. Петр Петрович нагнулся, взял бумажку двумя пальцами с пола, поднял всем на вид и развернул. Это был сторублевый кредитный билет, сложенный
в восьмую долю. Петр Петрович обвел кругом свою руку, показывая всем билет.
Никто не решится вас обвинить
в умысле или
в соглашении, тем паче что вы же и обнаружили, выворотив
карман: стало быть, ничего не предполагали.
— Я видел, видел! — кричал и подтверждал Лебезятников, — и хоть это против моих убеждений, но я готов сей же час принять
в суде какую угодно присягу, потому что я видел, как вы ей тихонько подсунули! Только я-то, дурак, подумал, что вы из благодеяния подсунули!
В дверях, прощаясь с нею, когда она повернулась и когда вы ей жали одной рукой руку, другою, левой, вы и положили ей тихонько
в карман бумажку. Я видел! Видел!
Можете представить, как я стал следить, — ну и увидел, как удалось вам всунуть ей
в карман.
Для чего же именно вы положили ей украдкой
в карман?
Ну и решил, что вам действительно передо мной совестно такие куши давать и, кроме того, может быть, подумал я, он хочет ей сюрприз сделать, удивить ее, когда она найдет у себя
в кармане целых сто рублей.
Но, однако, мне тотчас же пришел
в голову опять еще вопрос: что Софья Семеновна, прежде чем заметит, пожалуй, чего доброго, потеряет деньги; вот почему я решился пойти сюда, вызвать ее и уведомить, что ей положили
в карман сто рублей.
Ну мог ли, мог ли я иметь все эти мысли и рассуждения, если б я действительно не видал, что вы вложили ей
в карман сто рублей?
Он подумал, сунул револьвер
в карман, взял шляпу и вышел.
Затем, сунув деньги
в карман, он хотел было переменить на себе платье, но, посмотрев
в окно и прислушавшись к грозе и дождю, махнул рукой, взял шляпу и вышел, не заперев квартиры.
Нащупав
в кармане револьвер, он вынул его и поправил капсюль; потом сел, вынул из
кармана записную книжку и на заглавном, самом заметном листке написал крупно несколько строк.
Ба, пятак уцелел
в кармане, откуда?