Неточные совпадения
Он беспрерывно взглядывал на чиновника, конечно, и потому еще, что и сам тот упорно смотрел на него, и видно
было, что тому очень хотелось начать
разговор.
Конечно, все это
были самые обыкновенные и самые частые, не раз уже слышанные им, в других только формах и на другие темы, молодые
разговоры и мысли.
Этот ничтожный трактирный
разговор имел чрезвычайное на него влияние при дальнейшем развитии дела: как будто действительно
было тут какое-то предопределение, указание…
— Очнулись, — отозвался артельщик. Догадавшись, что он очнулся, хозяйка, подглядывавшая из дверей, тотчас же притворила их и спряталась. Она и всегда
была застенчива и с тягостию переносила
разговоры и объяснения, ей
было лет сорок, и
была она толста и жирна, черноброва и черноглаза, добра от толстоты и от лености; и собою даже очень смазлива. Стыдлива же сверх необходимости.
А сегодня поутру, в восемь часов, — то
есть это на третий-то день, понимаешь? — вижу, входит ко мне Миколай, не тверезый, да и не то чтоб очень пьяный, а понимать
разговор может.
— Да вот этот господин, может
быть, Петр-то Петрович! По
разговору видно, что он женится на его сестре и что Родя об этом, перед самой болезнью, письмо получил…
И, схватив за руку Дунечку так, что чуть не вывернул ей руки, он пригнул ее посмотреть на то, что «вот уж он и очнулся». И мать и сестра смотрели на Разумихина как на провидение, с умилением и благодарностью; они уже слышали от Настасьи, чем
был для их Роди, во все время болезни, этот «расторопный молодой человек», как назвала его, в тот же вечер, в интимном
разговоре с Дуней, сама Пульхерия Александровна Раскольникова.
Ну, а мы вчера еще жару поддали, ты то
есть, этими рассказами-то… о маляре-то; хорош
разговор, когда он, может, сам на этом с ума сошел!
К счастью,
была готовая тема для
разговора, и он поскорей за нее уцепился.
— А я так даже подивился на него сегодня, — начал Зосимов, очень обрадовавшись пришедшим, потому что в десять минут уже успел потерять нитку
разговора с своим больным. — Дня через три-четыре, если так пойдет, совсем
будет как прежде, то
есть как
было назад тому месяц, али два… али, пожалуй, и три? Ведь это издалека началось да подготовлялось… а? Сознаётесь теперь, что, может, и сами виноваты
были? — прибавил он с осторожною улыбкой, как бы все еще боясь его чем-нибудь раздражить.
— Не
будьте уверены, — ответил он, скривив рот в улыбке. Последовало молчание. Что-то
было напряженное во всем этом
разговоре, и в молчании, и в примирении, и в прощении, и все это чувствовали.
Еще немного, и это общество, эти родные, после трехлетней разлуки, этот родственный тон
разговора при полной невозможности хоть об чем-нибудь говорить, — стали бы, наконец, ему решительно невыносимы.
Было, однако ж, одно неотлагательное дело, которое так или этак, а надо
было непременно решить сегодня, — так решил он еще давеча, когда проснулся. Теперь он обрадовался делу, как выходу.
Через четверть часа все
были в самом оживленном
разговоре. Даже Раскольников хоть и не разговаривал, но некоторое время внимательно слушал. Ораторствовал Разумихин.
— Я, знаете, человек холостой, этак несветский и неизвестный, и к тому же законченный человек, закоченелый человек-с, в семя пошел и… и… и заметили ль вы, Родион Романович, что у нас, то
есть у нас в России-с, и всего более в наших петербургских кружках, если два умные человека, не слишком еще между собою знакомые, но, так сказать, взаимно друг друга уважающие, вот как мы теперь с вами-с, сойдутся вместе, то целых полчаса никак не могут найти темы для
разговора, — коченеют друг перед другом, сидят и взаимно конфузятся.
У всех
есть тема для
разговора, у дам, например… у светских, например, людей высшего тона, всегда
есть разговорная тема, c’est de rigueur, [так уж заведено (фр.).] а среднего рода люди, как мы, — все конфузливы и неразговорчивы… мыслящие то
есть.
Стало
быть, кроме найма квартиры и
разговоров о крови, этот человек ничего не может рассказать.
В эту минуту прибыли вы (по моему зову) — и все время у меня пребывали потом в чрезвычайном смущении, так что даже три раза, среди
разговора, вставали и спешили почему-то уйти, хотя
разговор наш еще не
был окончен.
Полагаю, что у них и
разговору иного не
было, как обо мне, и, уж без сомнения, Авдотье Романовне стали известны все эти мрачные, таинственные сказки, которые мне приписывают…
Это
был чуть ли не первый
разговор наш вдвоем.
Все эти отклики и
разговоры сдержали Раскольникова, и слова «я убил», может
быть готовившиеся слететь у него с языка, замерли в нем.
Раза два, впрочем, случилось, что она сама так навела
разговор, что невозможно
было, отвечая ей, не упомянуть о том, где именно находится теперь Родя; когда же ответы поневоле должны
были выйти неудовлетворительными и подозрительными, она стала вдруг чрезвычайно печальна, угрюма и молчалива, что продолжалось весьма долгое время.
В публичных каретах, [Публичные кареты — казенные кареты почтового ведомства.] в лавках, поймав хоть какого-нибудь слушателя, наводила
разговор на своего сына, на его статью, как он помогал студенту,
был обожжен на пожаре и прочее.
Неточные совпадения
Разговор этот происходил утром в праздничный день, а в полдень вывели Ионку на базар и, дабы сделать вид его более омерзительным, надели на него сарафан (так как в числе последователей Козырева учения
было много женщин), а на груди привесили дощечку с надписью: бабник и прелюбодей. В довершение всего квартальные приглашали торговых людей плевать на преступника, что и исполнялось. К вечеру Ионки не стало.
Все это
были, однако ж, одни faз́ons de parler, [
Разговоры (франц.).] и, в сущности, виконт готов
был стать на сторону какого угодно убеждения или догмата, если имел в виду, что за это ему перепадет лишний четвертак.
Еще отец, нарочно громко заговоривший с Вронским, не кончил своего
разговора, как она
была уже вполне готова смотреть на Вронского, говорить с ним, если нужно, точно так же, как она говорила с княгиней Марьей Борисовной, и, главное, так, чтобы всё до последней интонации и улыбки
было одобрено мужем, которого невидимое присутствие она как будто чувствовала над собой в эту минуту.
— Что? о вчерашнем
разговоре? — сказал Левин, блаженно щурясь и отдуваясь после оконченного обеда и решительно не в силах вспомнить, какой это
был вчерашний
разговор.
Левин не отвечал. Сказанное ими в
разговоре слово о том, что он действует справедливо только в отрицательном смысле, занимало его. «Неужели только отрицательно можно
быть справедливым?» спрашивал он себя.