Неточные совпадения
Оно конечно, одет прилично и числюсь человеком не
бедным; нас ведь и крестьянская реформа обошла: леса да луга заливные, доход-то и не теряется; но… не пойду я туда; и прежде надоело: хожу третий
день и не признаюсь никому…
— Да как же, вот этого
бедного Миколку вы ведь как, должно быть, терзали и мучили, психологически-то, на свой манер, покамест он не сознался;
день и ночь, должно быть, доказывали ему: «ты убийца, ты убийца…», — ну, а теперь, как он уж сознался, вы его опять по косточкам разминать начнете: «Врешь, дескать, не ты убийца! Не мог ты им быть! Не свои ты слова говоришь!» Ну, так как же после этого должность не комическая?
Эта гордость, хотя и заслуженная, не понравилась почему-то Катерине Ивановне: «в самом
деле, точно без Амалии Ивановны и стола бы не сумели накрыть!» Не понравился ей тоже и чепец с новыми лентами: «уж не гордится ли, чего доброго, эта глупая немка тем, что она хозяйка и из милости согласилась помочь
бедным жильцам?
Подпруги, // Подковы, узды, чепраки — // Всё было пеною покрыто, // В крови, растеряно, избито, — // Но ни один ему принесть // Не мог о
бедной деве весть.
Бедный ребенок-сиротка, выросший в чужом, негостеприимном доме, потом бедная девушка, потом
бедная дева и, наконец, бедная перезрелая дева, Татьяна Ивановна, во всю свою бедную жизнь испила полную до краев чашу горя, сиротства, унижений, попреков и вполне изведала всю горечь чужого хлеба.
Неточные совпадения
Ой ласточка! ой глупая! // Не вей гнезда под берегом, // Под берегом крутым! // Что
день — то прибавляется // Вода в реке: зальет она // Детенышей твоих. // Ой
бедная молодушка! // Сноха в дому последняя, // Последняя раба! // Стерпи грозу великую, // Прими побои лишние, // А с глазу неразумного // Младенца не спускай!..
У вас товар некупленный, // Из вас на солнце топится // Смола, как из сосны!» // Опять упали
бедные // На
дно бездонной пропасти, // Притихли, приубожились, // Легли на животы; // Лежали, думу думали // И вдруг запели.
Выехал он в самый Николин
день, сейчас после ранних
обеден, и дома сказал, что будет не скоро.
Он отстоял
обедню, всенощную и вечерние правила и на другой
день, встав раньше обыкновенного, не пив чаю, пришел в восемь часов утра в церковь для слушания утренних правил и исповеди.
— Да, но без шуток, — продолжал Облонский. — Ты пойми, что женщина, милое, кроткое, любящее существо,
бедная, одинокая и всем пожертвовала. Теперь, когда уже
дело сделано, — ты пойми, — неужели бросить ее? Положим: расстаться, чтобы не разрушить семейную жизнь; но неужели не пожалеть ее, не устроить, не смягчить?