Даже должен явиться каким-нибудь чудаком, которого читатель с первого взгляда мог бы признать как за сошедшего
с поля и убедиться, что не за ним осталось поле.
Неточные совпадения
Я встал, схватил его за волосы, и так ловко, что
с одного раза бросил на
пол.
Позвольте-с: у меня был товарищ, Ламберт, который говорил мне еще шестнадцати лет, что когда он будет богат, то самое большое наслаждение его будет кормить хлебом и мясом собак, когда дети бедных будут умирать
с голоду; а когда им топить будет нечем, то он купит целый дровяной двор, сложит в
поле и вытопит
поле, а бедным ни полена не даст.
Упала на
пол с размаха, тут и закричала…»
Вот тогда и поставил он тоже этот микроскоп, тоже привез
с собой, и повелел всей дворне одному за другим подходить, как мужскому, так и женскому
полу, и смотреть, и тоже показывали блоху и вошь, и конец иголки, и волосок, и каплю воды.
Да только какой у нас, окромя фабрики, заработок; там
полы вымоет, там в огороде выполет, там баньку вытопит, да
с ребеночком-то на руках и взвоет; а четверо прочих тут же по улице в рубашонках бегают.
Прибыв в Петербург, тотчас же вошел в сообщение
с одним прежним товарищем, но
поле нашел скудное, дела мелкие.
— Филипп на Благовещенье // Ушел, а на Казанскую // Я сына родила. // Как писаный был Демушка! // Краса взята у солнышка, // У снегу белизна, // У маку губы алые, // Бровь черная у соболя, // У соболя сибирского, // У сокола глаза! // Весь гнев с души красавец мой // Согнал улыбкой ангельской, // Как солнышко весеннее // Сгоняет снег
с полей… // Не стала я тревожиться, // Что ни велят — работаю, // Как ни бранят — молчу.
Закон был, видимо, написан второпях, а потому отличался необыкновенною краткостью. На другой день, идя на базар, глуповцы подняли
с полу бумажки и прочитали следующее:
В середине рассказа старика об его знакомстве с Свияжским ворота опять заскрипели, и на двор въехали работники
с поля с сохами и боронами. Запряженные в сохи и бороны лошади были сытые и крупные. Работники, очевидно, были семейные: двое были молодые, в ситцевых рубахах и картузах; другие двое были наемные, в посконных рубахах, — один старик, другой молодой малый. Отойдя от крыльца, старик подошел к лошадям и принялся распрягать.
В комнате своей он подымал
с пола все, что ни видел: сургучик, лоскуток бумажки, перышко, и все это клал на бюро или на окошко.
Со всех сторон из травы уже стал подыматься густой храп спящего воинства, на который отзывались
с поля звонкими ржаньями жеребцы, негодующие на свои спутанные ноги.
Неточные совпадения
Городничий. Я сам, матушка, порядочный человек. Однако ж, право, как подумаешь, Анна Андреевна, какие мы
с тобой теперь птицы сделались! а, Анна Андреевна? Высокого
полета, черт побери! Постой же, теперь же я задам перцу всем этим охотникам подавать просьбы и доносы. Эй, кто там?
О! я шутить не люблю. Я им всем задал острастку. Меня сам государственный совет боится. Да что в самом деле? Я такой! я не посмотрю ни на кого… я говорю всем: «Я сам себя знаю, сам». Я везде, везде. Во дворец всякий день езжу. Меня завтра же произведут сейчас в фельдмарш… (Поскальзывается и чуть-чуть не шлепается на
пол, но
с почтением поддерживается чиновниками.)
Квартальные отворяют обе половинки дверей. Входит Хлестаков; за ним городничий, далее попечитель богоугодных заведений, смотритель училищ, Добчинскии и Бобчинский
с пластырем на носу. Городничий указывает квартальным на
полу бумажку — они бегут и снимают ее, толкая друг друга впопыхах.
Аммос Федорович (потерявшись и роняя на
пол ассигнации).Ничего-с.
Сбежал
с кафедры и что силы есть хвать стулом об
пол.