— Нельзя, Татьяна Павловна, — внушительно ответил ей Версилов, — Аркадий, очевидно, что-то замыслил, и, стало быть, надо ему непременно дать кончить. Ну и пусть его! Расскажет, и
с плеч долой, а для него в том и главное, чтоб с плеч долой спустить. Начинай, мой милый, твою новую историю, то есть я так только говорю: новую; не беспокойся, я знаю конец ее.
Неточные совпадения
Согрешив, они тотчас покаялись. Он
с остроумием рассказывал мне, что рыдал на
плече Макара Ивановича, которого нарочно призвал для сего случая в кабинет, а она — она в то время лежала где-то в забытьи, в своей дворовой клетушке…
— Ce Тушар вошел
с письмом в руке, подошел к нашему большому дубовому столу, за которым мы все шестеро что-то зубрили, крепко схватил меня за
плечо, поднял со стула и велел захватить мои тетрадки.
Каморка была узкая и длинная;
с высоты
плеча моего, не более, начинался угол стены и крыши, конец которой я мог достать ладонью.
— Друг мой, я
с тобой согласен во всем вперед; кстати, ты о
плече слышал от меня же, а стало быть, в сию минуту употребляешь во зло мое же простодушие и мою же доверчивость; но согласись, что это
плечо, право, было не так дурно, как оно кажется
с первого взгляда, особенно для того времени; мы ведь только тогда начинали. Я, конечно, ломался, но я ведь тогда еще не знал, что ломаюсь. Разве ты, например, никогда не ломаешься в практических случаях?
— Вот женщины! — не вытерпел я и вскинул
плечами. Наконец служанка затопила печку и принялась было прибирать, но я
с жаром выгнал ее и наконец-то запер дверь.
Он перевел дух и вздохнул. Решительно, я доставил ему чрезвычайное удовольствие моим приходом. Жажда сообщительности была болезненная. Кроме того, я решительно не ошибусь, утверждая, что он смотрел на меня минутами
с какою-то необыкновенною даже любовью: он ласкательно клал ладонь на мою руку, гладил меня по
плечу… ну, а минутами, надо признаться, совсем как бы забывал обо мне, точно один сидел, и хотя
с жаром продолжал говорить, но как бы куда-то на воздух.
Назавтра Лиза не была весь день дома, а возвратясь уже довольно поздно, прошла прямо к Макару Ивановичу. Я было не хотел входить, чтоб не мешать им, но, вскоре заметив, что там уж и мама и Версилов, вошел. Лиза сидела подле старика и плакала на его
плече, а тот,
с печальным лицом, молча гладил ее по головке.
— Аркадий Макарович, одно слово, еще одно слово! — ухватил он меня вдруг за
плечи совсем
с другим видом и жестом и усадил в кресло. — Вы слышали про этих, понимаете? — наклонился он ко мне.
Он был одет очень скверно: в старую шинель на вате,
с вылезшим маленьким енотовым воротником, и не по росту короткую — очевидно,
с чужого
плеча, в скверных, почти мужицких сапогах и в ужасно смятом, порыжевшем цилиндре на голове.
И вдруг он склонил свою хорошенькую головку мне на
плечо и — заплакал. Мне стало очень, очень его жалко. Правда, он выпил много вина, но он так искренно и так братски со мной говорил и
с таким чувством… Вдруг, в это мгновение,
с улицы раздался крик и сильные удары пальцами к нам в окно (тут окна цельные, большие и в первом нижнем этаже, так что можно стучать пальцами
с улицы). Это был выведенный Андреев.
Там стояли Версилов и мама. Мама лежала у него в объятиях, а он крепко прижимал ее к сердцу. Макар Иванович сидел, по обыкновению, на своей скамеечке, но как бы в каком-то бессилии, так что Лиза
с усилием придерживала его руками за
плечо, чтобы он не упал; и даже ясно было, что он все клонится, чтобы упасть. Я стремительно шагнул ближе, вздрогнул и догадался: старик был мертв.
Отмечаю эту вторую мелькнувшую тогда мысль буквально, для памяти: она — важная. Этот вечер был роковой. И вот, пожалуй, поневоле поверишь предопределению: не прошел я и ста шагов по направлению к маминой квартире, как вдруг столкнулся
с тем, кого искал. Он схватил меня за
плечо и остановил.
— Друг мой! — проговорила она, прикасаясь рукой к его
плечу и
с невыразимым чувством в лице, — я не могу слышать таких слов!
— Ни
с места! — завопил он, рассвирепев от плевка, схватив ее за
плечо и показывая револьвер, — разумеется для одной лишь острастки. — Она вскрикнула и опустилась на диван. Я ринулся в комнату; но в ту же минуту из двери в коридор выбежал и Версилов. (Он там стоял и выжидал.) Не успел я мигнуть, как он выхватил револьвер у Ламберта и из всей силы ударил его револьвером по голове. Ламберт зашатался и упал без чувств; кровь хлынула из его головы на ковер.
Но здесь с победою поздравим // Татьяну милую мою // И в сторону свой путь направим, // Чтоб не забыть, о ком пою… // Да кстати, здесь о том два слова: // Пою приятеля младого // И множество его причуд. // Благослови мой долгий труд, // О ты, эпическая муза! // И, верный посох мне вручив, // Не дай блуждать мне вкось и вкрив. // Довольно.
С плеч долой обуза! // Я классицизму отдал честь: // Хоть поздно, а вступленье есть.
Неточные совпадения
Этак ударит по
плечу: «Приходи, братец, обедать!» Я только на две минуты захожу в департамент,
с тем только, чтобы сказать: «Это вот так, это вот так!» А там уж чиновник для письма, этакая крыса, пером только — тр, тр… пошел писать.
Сам Государев посланный // К народу речь держал, // То руганью попробует // И
плечи с эполетами // Подымет высоко, // То ласкою попробует // И грудь
с крестами царскими // Во все четыре стороны // Повертывать начнет.
Плечами, грудью и спиной // Тянул он барку бечевой, // Полдневный зной его палил, // И пот
с него ручьями лил.
Смотритель подумал
с минуту и отвечал, что в истории многое покрыто мраком; но что был, однако же, некто Карл Простодушный, который имел на
плечах хотя и не порожний, но все равно как бы порожний сосуд, а войны вел и трактаты заключал.
Вся фигура сухощавая,
с узкими
плечами, приподнятыми кверху,
с искусственно выпяченною вперед грудью и
с длинными, мускулистыми руками.