Неточные совпадения
— Ах, Татьяна Павловна, зачем бы вам так с ним теперь! Да вы шутите, может, а? — прибавила мать,
приметив что-то вроде улыбки на лице Татьяны Павловны. Татьяны Павловнину брань и впрямь иногда нельзя было
принять за серьезное, но улыбнулась она (если только улыбнулась), конечно, лишь на мать, потому что ужасно любила ее доброту и уж без сомнения
заметила, как в ту минуту она была счастлива моею покорностью.
— Послушайте, Стебельков, разговор
принимает до того скандальный характер… Как вы
смеете упоминать имя Анны Андреевны?
И вот это-то и было моей огромной ошибкой, которая и отразилась в последствиях: три-четыре игрока подле нас
заметили наше препинание и, увидя, что я так легко отступился, вероятно,
приняли меня самого за такого.
— Вы меня измучили оба трескучими вашими фразами и все фразами, фразами, фразами! Об чести, например! Тьфу! Я давно хотел порвать… Я рад, рад, что пришла минута. Я считал себя связанным и краснел, что принужден
принимать вас… обоих! А теперь не считаю себя связанным ничем, ничем, знайте это! Ваш Версилов подбивал меня напасть на Ахмакову и осрамить ее… Не
смейте же после того говорить у меня о чести. Потому что вы — люди бесчестные… оба, оба; а вы разве не стыдились у меня брать мои деньги?
Я
принял платочек, хотел было
заметить, что нам «от господина Тушара и Антонины Васильевны очень хорошее положено содержание и мы ни в чем не нуждаемся», но удержался и взял платочек.
Дело в том, что в словах бедного старика не прозвучало ни малейшей жалобы или укора; напротив, прямо видно было, что он решительно не
заметил, с самого начала, ничего злобного в словах Лизы, а окрик ее на себя
принял как за нечто должное, то есть что так и следовало его «распечь» за вину его.
Во-первых, в лице его я, с первого взгляда по крайней мере, не
заметил ни малейшей перемены. Одет он был как всегда, то есть почти щеголевато. В руках его был небольшой, но дорогой букет свежих цветов. Он подошел и с улыбкой подал его маме; та было посмотрела с пугливым недоумением, но
приняла букет, и вдруг краска слегка оживила ее бледные щеки, а в глазах сверкнула радость.
— Я так и знал, что ты так
примешь, Соня, — проговорил он. Так как мы все встали при входе его, то он, подойдя к столу, взял кресло Лизы, стоявшее слева подле мамы, и, не
замечая, что занимает чужое место, сел на него. Таким образом, прямо очутился подле столика, на котором лежал образ.
Неточные совпадения
Анна Андреевна. Помилуйте, я никак не
смею принять на свой счет… Я думаю, вам после столицы вояжировка показалась очень неприятною.
Осип (выходит и говорит за сценой).Эй, послушай, брат! Отнесешь письмо на почту, и скажи почтмейстеру, чтоб он
принял без денег; да скажи, чтоб сейчас привели к барину самую лучшую тройку, курьерскую; а прогону, скажи, барин не плотит: прогон,
мол, скажи, казенный. Да чтоб все живее, а не то,
мол, барин сердится. Стой, еще письмо не готово.
― Не угодно ли? ― Он указал на кресло у письменного уложенного бумагами стола и сам сел на председательское место, потирая маленькие руки с короткими, обросшими белыми волосами пальцами, и склонив на бок голову. Но, только что он успокоился в своей позе, как над столом пролетела
моль. Адвокат с быстротой, которой нельзя было ожидать от него, рознял руки, поймал
моль и опять
принял прежнее положение.
Анна была хозяйкой только по ведению разговора. И этот разговор, весьма трудный для хозяйки дома при небольшом столе, при лицах, как управляющий и архитектор, лицах совершенно другого мира, старающихся не робеть пред непривычною роскошью и не могущих
принимать долгого участия в общем разговоре, этот трудный разговор Анна вела со своим обычным тактом, естественностью и даже удовольствием, как
замечала Дарья Александровна.
Она
заметила тоже, что лицо Вронского при этом разговоре тотчас же
приняло серьезное и упорное выражение.