Неточные совпадения
Другое
дело, когда вышел из дворни: тут уж его
не иначе
поминали как какого-нибудь святого и много претерпевшего.
— Мама, а
не помните ли вы, как вы были в деревне, где я рос, кажется, до шести — или семилетнего моего возраста, и, главное, были ли вы в этой деревне в самом
деле когда-нибудь, или мне только как во сне мерещится, что я вас в первый раз там увидел? Я вас давно уже хотел об этом спросить, да откладывал; теперь время пришло.
Должно быть, я попал в такой молчальный
день, потому что она даже на вопрос мой: «Дома ли барыня?» — который я положительно
помню, что задал ей, —
не ответила и молча прошла в свою кухню.
Это меня немножко взволновало; я еще раз прошелся взад и вперед, наконец взял шляпу и,
помню, решился выйти, с тем чтоб, встретив кого-нибудь, послать за князем, а когда он придет, то прямо проститься с ним, уверив, что у меня
дела и ждать больше
не могу.
Я
не помню даже времени в целой жизни моей, когда бы я был полон более надменных ощущений, как в те первые
дни моего выздоровления, то есть когда валялась соломинка на постели.
Фактами, фактами!.. Но понимает ли что-нибудь читатель?
Помню, как меня самого давили тогда эти же самые факты и
не давали мне ничего осмыслить, так что под конец того
дня у меня совсем голова сбилась с толку. А потому двумя-тремя словами забегу вперед!
— Я
не сяду, я
не сяду. Слушайте, Долгорукий, я
не знаю ничего подробно, но знаю, что Ламберт готовит против вас какое-то предательство, близкое и неминуемое, — и это наверно. А потому берегитесь. Мне проговорился рябой —
помните рябого? Но ничего
не сказал, в чем
дело, так что более я ничего
не могу сказать. Я только пришел предуведомить — прощайте.
Было, я думаю, около половины одиннадцатого, когда я, возбужденный и, сколько
помню, как-то странно рассеянный, но с окончательным решением в сердце, добрел до своей квартиры. Я
не торопился, я знал уже, как поступлю. И вдруг, едва только я вступил в наш коридор, как точас же понял, что стряслась новая беда и произошло необыкновенное усложнение
дела: старый князь, только что привезенный из Царского Села, находился в нашей квартире, а при нем была Анна Андреевна!
Когда Микрюков отправился в свою половину, где спали его жена и дети, я вышел на улицу. Была очень тихая, звездная ночь. Стучал сторож, где-то вблизи журчал ручей. Я долго стоял и смотрел то на небо, то на избы, и мне казалось каким-то чудом, что я нахожусь за десять тысяч верст от дому, где-то в Палеве, в этом конце света, где
не помнят дней недели, да и едва ли нужно помнить, так как здесь решительно всё равно — среда сегодня или четверг…
Неточные совпадения
— Ты стой пред ним без шапочки, // Помалчивай да кланяйся, // Уйдешь — и
дело кончено. // Старик больной, расслабленный, //
Не помнит ничего!
«
Не поминай только
дела жестокого;
Но, с другой стороны,
не видим ли мы, что народы самые образованные наипаче [Наипа́че (церковно-славянск.) — наиболее.] почитают себя счастливыми в воскресные и праздничные
дни, то есть тогда, когда начальники
мнят себя от писания законов свободными?
Он
помнил, как он пред отъездом в Москву сказал раз своему скотнику Николаю, наивному мужику, с которым он любил поговорить: «Что, Николай! хочу жениться», и как Николай поспешно отвечал, как о
деле, в котором
не может быть никакого сомнения: «И давно пора, Константин Дмитрич».
— Оставьте меня!
Помню,
не помню… Какое ему
дело? Зачем мне
помнить? Оставьте меня в покое! — обратился он уже
не к гувернеру, а ко всему свету.