Неточные совпадения
Я
вполне готов верить, как уверял он меня прошлого года сам, с краской в лице, несмотря на то, что рассказывал про все это с самым непринужденным и «остроумным» видом, что романа никакого
не было вовсе и что все вышло так.
— Я
не понимаю, как можно, будучи под влиянием какой-нибудь господствующей мысли, которой подчиняются ваш ум и сердце
вполне, жить еще чем-нибудь, что вне этой мысли?
— Я так и предчувствовал, — сказал я, — что от вас все-таки
не узнаю
вполне. Остается одна надежда на Ахмакову. На нее-то я и надеялся. Может быть, пойду к ней, а может быть, нет.
Надежды мои
не сбылись
вполне — я
не застал их одних: хоть Версилова и
не было, но у матери сидела Татьяна Павловна — все-таки чужой человек.
Бывали минуты, когда Версилов громко проклинал свою жизнь и участь из-за этого кухонного чада, и в этом одном я ему
вполне сочувствовал; я тоже ненавижу эти запахи, хотя они и
не проникали ко мне: я жил вверху в светелке, под крышей, куда подымался по чрезвычайно крутой и скрипучей лесенке.
Да и вообще он привык перед нами, в последнее время, раскрываться без малейшей церемонии, и
не только в своем дурном, но даже в смешном, чего уж всякий боится; между тем
вполне сознавал, что мы до последней черточки все поймем.
На душе моей было очень смутно, а целого
не было; но некоторые ощущения выдавались очень определенно, хотя ни одно
не увлекало меня за собою
вполне вследствие их обилия.
— Да; я очень любила его слушать, я стала с ним под конец
вполне… слишком, может быть, откровенною, но тогда-то он мне и
не поверил!
— Никто ничего
не знает, никому из знакомых он
не говорил и
не мог сказать, — прервала меня Лиза, — а про Стебелькова этого я знаю только, что Стебельков его мучит и что Стебельков этот мог разве лишь догадаться… А о тебе я ему несколько раз говорила, и он
вполне мне верил, что тебе ничего
не известно, и вот только
не знаю, почему и как это у вас вчера вышло.
— Я
не послал письма. Она решила
не посылать. Она мотивировала так: если пошлю письмо, то, конечно, сделаю благородный поступок, достаточный, чтоб смыть всю грязь и даже гораздо больше, но вынесу ли его сам? Ее мнение было то, что и никто бы
не вынес, потому что будущность тогда погибла и уже воскресение к новой жизни невозможно. И к тому же, добро бы пострадал Степанов; но ведь он же был оправдан обществом офицеров и без того. Одним словом — парадокс; но она удержала меня, и я ей отдался
вполне.
Я попросил его перейти к делу; все дело, как я и предугадал
вполне, заключалось лишь в том, чтоб склонить и уговорить князя ехать просить окончательной помощи у князя Николая Ивановича. «
Не то ведь ему очень, очень плохо может быть, и
не по моей уж воле; так иль
не так?»
— Конечно, я должен бы был тут сохранить секрет… Мы как-то странно разговариваем с вами, слишком секретно, — опять улыбнулся он. — Андрей Петрович, впрочем,
не заказывал мне секрета. Но вы — сын его, и так как я знаю ваши к нему чувства, то на этот раз даже, кажется, хорошо сделаю, если вас предупрежу. Вообразите, он приходил ко мне с вопросом: «Если на случай, на днях, очень скоро, ему бы потребовалось драться на дуэли, то согласился ль бы я взять роль его секунданта?» Я, разумеется,
вполне отказал ему.
Повторяю, я
вполне отчетливо сознавал тогда то, что обдумывал и что хотел сделать, и так припоминаю и теперь, но для чего я хотел это сделать —
не знаю, совсем
не знаю.
Если и
не глуп его смех, но сам человек, рассмеявшись, стал вдруг почему-то для вас смешным, хотя бы даже немного, — то знайте, что в человеке том нет настоящего собственного достоинства, по крайней мере
вполне.
Характер ее был похож на мой, то есть самовластный и гордый, и я всегда думал, и тогда и теперь, что она полюбила князя из самовластия, именно за то, что в нем
не было характера и что он
вполне, с первого слова и часа, подчинился ей.
Но чтоб продолжать дальше, я должен предварительно забежать вперед и объяснить нечто, о чем я совсем в то время
не знал, когда действовал, но о чем узнал и что разъяснил себе
вполне уже гораздо позже, то есть тогда, когда все уже кончилось.
— Андрей Петрович, — прервала она с горькой усмешкой, — Андрей Петрович на мой прямой вопрос ответил мне тогда честным словом, что никогда
не имел ни малейших намерений на Катерину Николаевну, чему я
вполне и поверила, делая шаг мой; а между тем оказалось, что он спокоен лишь до первого известия о каком-нибудь господине Бьоринге.
Все эти последние бессвязные фразы я пролепетал уже на улице. О, я все это припоминаю до мелочи, чтоб читатель видел, что, при всех восторгах и при всех клятвах и обещаниях возродиться к лучшему и искать благообразия, я мог тогда так легко упасть и в такую грязь! И клянусь, если б я
не уверен был
вполне и совершенно, что теперь я уже совсем
не тот и что уже выработал себе характер практическою жизнью, то я бы ни за что
не признался во всем этом читателю.
Не беспокойся: я разъясню фокус; но то, что я сказал,
вполне справедливо: вся жизнь в странствии и недоумениях, и вдруг — разрешение их такого-то числа, в пять часов пополудни!
Я
не знаю, справедливо ли это вообще об идеалистах, но о нем, конечно, было справедливо
вполне.
Они сидели друг против друга за тем же столом, за которым мы с ним вчера пили вино за его «воскресение»; я мог
вполне видеть их лица. Она была в простом черном платье, прекрасная и, по-видимому, спокойная, как всегда. Говорил он, а она с чрезвычайным и предупредительным вниманием его слушала. Может быть, в ней и видна была некоторая робость. Он же был страшно возбужден. Я пришел уже к начатому разговору, а потому некоторое время ничего
не понимал. Помню, она вдруг спросила...
— Mon ami! Mon enfant! — воскликнул он вдруг, складывая перед собою руки и уже
вполне не скрывая своего испуга, — если у тебя в самом деле что-то есть… документы… одним словом — если у тебя есть что мне сказать, то
не говори; ради Бога, ничего
не говори; лучше
не говори совсем… как можно дольше
не говори…