Неточные совпадения
Версилов как
бы боялся за мои отношения к Макару Ивановичу, то есть не доверял
ни моему уму,
ни такту, а потому чрезвычайно был доволен потом,
когда разглядел, что и я умею иногда понять, как надо отнестись к человеку совершенно иных понятий и воззрений, одним словом, умею быть,
когда надо, и уступчивым и широким.
Когда потом, выздоравливая, я соображал, еще лежа в постели: что
бы мог узнать Ламберт из моего вранья и до какой именно степени я ему проврался? — то
ни разу не приходило ко мне даже подозрения, что он мог так много тогда узнать!
Я прибежал к Ламберту. О, как
ни желал
бы я придать логический вид и отыскать хоть малейший здравый смысл в моих поступках в тот вечер и во всю ту ночь, но даже и теперь,
когда могу уже все сообразить, я никак не в силах представить дело в надлежащей ясной связи. Тут было чувство или, лучше сказать, целый хаос чувств, среди которых я, естественно, должен был заблудиться. Правда, тут было одно главнейшее чувство, меня подавлявшее и над всем командовавшее, но… признаваться ли в нем? Тем более что я не уверен…
В господском доме, за обедом, за чаем,
когда бы ни собрались господа, только и было речи что о Федоте. На смерть его смотрели как на бедствие.
— Как везде. Где бы ни взглянул человек и
когда бы ни взглянул на природу, на жизнь с раскрытой душой, прямо, бескорыстно — они дадут бездну наслаждения.
Неточные совпадения
После помазания больному стало вдруг гораздо лучше. Он не кашлял
ни разу в продолжение часа, улыбался, целовал руку Кити, со слезами благодаря ее, и говорил, что ему хорошо, нигде не больно и что он чувствует аппетит и силу. Он даже сам поднялся,
когда ему принесли суп, и попросил еще котлету. Как
ни безнадежен он был, как
ни очевидно было при взгляде на него, что он не может выздороветь, Левин и Кити находились этот час в одном и том же счастливом и робком, как
бы не ошибиться, возбуждении.
Когда он был тут,
ни Вронский,
ни Анна не только не позволяли себе говорить о чем-нибудь таком, чего
бы они не могли повторить при всех, но они не позволяли себе даже и намеками говорить то, чего
бы мальчик не понял.
Когда она увидала опять эти спокойные жесты, услыхала этот пронзительный, детский и насмешливый голос, отвращение к нему уничтожило в ней прежнюю жалость, и она только боялась, но во что
бы то
ни стало хотела уяснить свое положение.
Было самое спешное рабочее время,
когда во всем народе проявляется такое необыкновенное напряжение самопожертвования в труде, какое не проявляется
ни в каких других условиях жизни и которое высоко ценимо
бы было, если
бы люди, проявляющие эти качества, сами ценили
бы их, если б оно не повторялось каждый год и если
бы последствия этого напряжения не были так просты.
Он начал говорить, желал найти те слова, которые могли
бы не то что разубедить, но только успокоить ее. Но она не слушала его и
ни с чем не соглашалась. Он нагнулся к ней и взял ее сопротивляющуюся руку. Он поцеловал ее руку, поцеловал волосы, опять поцеловал руку, — она всё молчала. Но
когда он взял ее обеими руками за лицо и сказал: «Кити!» — вдруг она опомнилась, поплакала и примирилась.